Птица в клетке - стр. 38

– Про природу, – вежливо ответила я и наконец решилась спросить Юрия о том, что меня интересовало: – Тай Цехель, а вам тут можно находиться?

– Можно, – коротко отчеканил он, не желая распространяться, почему получил такую возможность. Но меня сейчас заботило другое.

– А кто еще может заходить ко мне?

Юрий помолчал.

– Дай подумать. Конечно же, император Альге, доктор Кронберг, твоя служанка, стражники… Правда, последним приказано не беспокоить тебя без необходимости, да и им особо не хочется лишний раз попадаться на глаза твоей всеведущей персоне. Ну и Сафару Дали как твоему лечащему врачу будет дан доступ к твоим покоям.

– И все?

– Да. Остальные – только в сопровождении указанных лиц. – Гардарик внимательно взглянул на меня. – Тебя кто-то побеспокоил? Стража не сообщала мне, что были проблемы.

– Ну… – Я замялась, не зная, насколько откровенно могу говорить, и решила рассказать все-таки полную, хоть и подкорректированную версию. – Утром ко мне забежала девушка, совсем молоденькая, ударила меня и затем ушла.

Заметив, как Юрий поджал губы, тут же поспешно дополнила:

– Я ей ничего не делала и никак ее не оскорбляла. Честно-честно!

Рыжий махнул рукой.

– Не оправдывайся, я не собираюсь ни в чем тебя обвинять. Темноволосая девушка со странной прической и, скорее всего, ярко накрашенная? – Я робко кивнула. – Это тайнэ Зарина Альге, дочь императора. У нее… м-м-м… будем считать это сложным переходным возрастом. Она что-нибудь говорила или ограничилась рукоприкладством?

– Что-то про то, что не даст за собой следить, – промямлила я.

– Не беспокойся, тебе не придется с ней пересекаться. Со своей дочерью тай Альге может справиться и без помощи эспера, – усмехнулся Юрий. – Я прикажу, чтобы дверной сенсор перенастроили, и она не сможет попасть к тебе. И еще раз напомню охране о том, что доступ в твои комнаты строго ограничен и исключений нет даже для родственников и приближенных императора.

– У него есть еще дети? – осторожно спросила, внимательно следя за реакцией Цехеля. Хоть я и привыкла к нему немножко, все равно было сложно, не зная, что у него в мыслях и на душе, понимать его. Я будто шла по тонкому льду, не представляя, как он отреагирует на тот или иной вопрос. Так и сейчас: до этого вполне расслабленный гардарик, развалившийся на мягком диване подобно огромному коту, услышав мой вопрос, заметно напрягся. Усевшись, он недовольно посмотрел на меня, устроившуюся внизу на мягком ковре персикового цвета.

– Неужели ты думаешь, что я могу вот так запросто сплетничать с тобой о семье императора?

– Нет, но…

«Он мой хозяин, и для того, чтобы не совершить серьезную ошибку, мне нужно хоть что-то о нем знать». Я не произнесла это вслух, но, кажется, угадать ход моих мыслей несложно и без всякой телепатии.

– Не советую тебе задавать подобные вопросы, тем более самому Ядгару Альге, – совершенно серьезно посоветовал Цехель. – Ты же эспер. Наблюдай, слушай, и всё узнаешь сама. Не мне тебя учить.

Рука его протянулась ко мне, как будто он собирался коснуться лица или волос, но тут же упала.

– Не хмурься так, Эрика. Хотелось бы и мне знать, о чем ты думаешь и что чувствуешь, – устало сказал Юрий.

– Так спросите, тай, – предложила неожиданно для себя самой. То, что Юрий, на корабле то и дело прикасавшийся ко мне – дергая ли с насмешкой за нос или снисходительно трепля по голове, – сейчас побрезговал мной, внезапно задело.