Psychica - стр. 26

По семейным преданиям далекий дядя Максима по отцовской линии служил в лермонтовских краях и вступил в незаконную связь с прекрасной черкеской. Спустя год у красавицы родились две дочери, через двадцать лет переехавшие с мужьями-казаками в среднюю полосу страны, подарив свою порцию крови роду Маликовых–Раскотных. Бабушка часто пересказывала похождения бравого предка, атамана Раскотного, и гордилась этой горбинкой и смуглостью кожи его потомков, хотя в третьем поколении смуглость исчезла, но последняя горбинка запечатлелась на лице Максима и его двоюрного брата, торговца кондиционерами из Ростова, любителя финской бани и чаги.

Ульяна настаивала, что сын в основном похож на нее и отчасти на ее прадеда, самодурного мещанина из Замоскворечья, от которого она унаследовала склочность и хабальство, на что Максим постоянно ей намекал, давая понять, как она достойна своих родственников, с чем жена соглашалась, совершенно не стыдившись дурной наследственности. Максим догадывался, что она специально пытается оградить Женьку от него и настроить против. Ульяна коварнее, чем кажется. Нельзя сдаваться и отпускать сына за кардон – равносильно главному поражению в жизни.

…Вечером он дозвонился до Женьки с анонимного номера. Услышав звонкий голос сына, Максим прослезился и не сдержал стон отчаяния. Проглотив слезы, он бегло спросил, как у него дела, и какие планы. Женька весело отвечал, что занятий хватает: футбол, игровая приставка, посиделки с деревенскими пацанами, грибы, ягоды и сад. Он скучает по городу, так как не приспособился к сельской местности.

– Мама сказала, что ты поедешь с ней за границу. Сам-то как к этому относишься? – осторожно спросил Максим, полагая, что сын не будет сдерживать недовольство.

– Это здорово! – резво ответил Женька. – Нас встретит дядя Джозеф, он обещал покатать нас по Европе. Если выбирать между бабушкиной дачей и новыми странами – я за путешествия. Пап, ты зря огорчаешься по этому поводу. Я буду писать тебе сообщения и, может быть, позвоню разок, когда мама уснет.

– Ну, понятно, – сдался Максим. – Раз ты определился, то отговаривать тебя бессмысленно. Я бы хотел тебя навестить, но, боюсь, твоя мама будет возражать. Обострять ситуацию не намерен. Только ты обязательно возвращайся.

– Постараюсь, пап.

Женька поспешно повесил трубку. Мука разлуки закралась в солнечное сплетение. Сын покидает его, и он в этом виноват, когда бесконечно пропадал на подстанции. Что останется в его памяти? Проведенные вместе редкие выходные, походы по педиатрам и лор-врачам, когда Женьке удаляли гланды и лечили нейродермит. Его считали часто болеющим ребенком, а Максим списывал причины простуд на мать, так как она плохо о нем заботится. Ульяна совершенно не умела следить за его питанием. Женька переболел диатезом и до семи лет сидел на строгой молочной диете.

Ульяна упрекала мужа в бесчувственности. Начитавшись психологической мишуры, она искренне верила, что именно от отца идет разлад в семье, а ребенок, как самое слабое звено, принимает удар на себя и реагирует единственно возможным образом – болезнью, бессознательно пытаясь помирить родителей. На ближайший период у него получалось, но когда раны заживали, и сын отправлялся в школу, родители снова отдалялись, и круг повторялся. Максим не верил в ее выдумки и согласился на лучший способ изменить ситуацию – развестись, потому как они с каждым годом все чаще скандалили и били посуду, и почти всегда их мирила теща, доказывая накопленной мудростью, что семейная брань – пустяк.