Психоз - стр. 4
Поднялся на второй этаж, к кассам.
Надо было ехать как можно севернее, там такие вещи исключены. Архангельск или Мурманск. Вологда слишком близко.
Самым трудным оказалось купить билет. Потому что когда заглянул в окошко, посмотрел кассирше в лицо, то увидел месиво, кровавое, серые мозги, вывалившийся глаз… И надо было ей сказать – куда, на какой поезд… Кинулся к урне, вырвало.
Отдал крикливой бабе двадцать рублей.
Пошел к другой кассе и, глядя в пол, купил билет до Архангельска. За час до отправления. Верхний боковой плацкарт.
И пошел на платформу, где курил одну за одной, стараясь не смотреть на людей.
И вдруг заметил, что большинство – живые. Не изувеченные даже, а целехонькие!
«Спасся!» – с облегчением подумал он. – Спасся!»
Он бежал по осенней безлюдной просеке и беспрерывно кричал: Пустите! Дорогу!
Вначале перепрыгивал через лужи или оббегал. Потом уже не обращал внимания. Пустите! Дорогу!
Мороз сковывал голову. Дорогу! Пустите!
Просеки пересекались перпендикулярными просеками. Пустите! Дорогу!
Все медленней. Спотыкаясь, падая и тут же вскакивая. Дорогу! Пустите!
Потом упал лицом в траву и только лишь дышал.
Позади уже никого не было.
Он приметил этого слегка обрюзгшего, но еще достаточно крепкого, а главное – науськанного и натасканного человека, уткнувшегося в газету, еще между «Пушкинской» и «Баррикадной». Когда же тот тоже перешел на кольцо и сел в тот же вагон, последние сомнения развеялись.
Усилием воли уняв затрепыхавшееся сердце и обтерев ладони о брючины, он собрался. Мысль обострилась и начала прокручивать варианты спасения.
Проехав свою, «Белорусскую», убедился: да, тот прилип, впился, как клещ. Ни дебильная газета «Мир новостей», ни сандалеты на босу ногу, ни затрапезная матерчатая сумка в руках не могли сбить с толку. Профессионал, на лбу написано, хоть бомжом его обряди.
На следующей он начал демонстративно пробираться к выходу задолго до остановки, к месту и не к месту спрашивая: «Сходите? Сходите? Сходите?..» Тот продолжал сидеть как ни в чем ни бывало. Ему стало ясно, что его ведут, передавая друг другу, словно эстафетную палочку. Тот, «затрапезный», поедет дальше, а его «примет» кто-нибудь другой. Кто – пока непонятно. Скорее всего, коротко остриженный парень. Или кавказец.
Главное, не лезть в толпу, в толкучку. Потому что в сутолоке незаметно сунут нож под лопатку. Хотя, могут и заметно – на платформе. Кого им бояться-то? Кто сейчас кого боится?
Нельзя и из метро выходить, не оторвавшись, поскольку в городе уже безлюдно. Там им и глушитель не понадобится…
Поэтому запрыгнул в последний вагон, там давки нет. Запрыгнул в последнее мгновенье, в узкую щель между закрывающимися дверьми. Рванул почти из центра зала, боковым зрением отметив, что никто не среагировал…
А если их двое? Один в вагоне ждет, другой на платформе пасет. Кто?!
Наверное, этот, самый невозмутимый. Когда он вскочил, то все как-то отреагировали: кто рот разинул, кто повернулся, кто от газеты оторвался. А этот скот всё затылком видит. При этом спокоен, мол, куда денешься?
Как бы не так!
Он понял, что оторваться можно только на эскалаторе. Пан или пропал. Там, где только один эскалатор вверх идет. Оторваться, и тогда все будет чисто, потому что вверху он уже никого не встретит – рация в метро не работает.