Психогенез душевных болезней - стр. 18

64 Анализируя этот случай, Фрейд обнаружил, что поведение пациентки напоминало поведение истериков; она выказывала такое же сопротивление и т. д. Нетипичным казалось то, что вытесненные мысли появлялись не в виде слабо связанных фантазий, как это происходит при истерии, а в форме внутренних галлюцинаций; сама больная сравнивала их с голосами. (Позже у меня будет возможность представить экспериментальное доказательство этого наблюдения.) Галлюцинации начались после того, как пациентка увидела нескольких раздетых женщин в купальне водолечебницы[111]. «Надо полагать, что эти образы возникали лишь потому, что вызывали особый интерес. В дальнейшем пациентка сообщила, что ей было стыдно за тех женщин». Этот несколько компульсивный, альтруистический стыд представлялся весьма необычным и указывал на некие вытесненные переживания. Позже больная «воспроизвела ряд сцен с семнадцатого года жизни по восьмой, в которых она стыдилась своей наготы перед матерью во время купания, перед сестрой, семейным врачом… ряд завершился эпизодом, когда в шестилетнем возрасте она разделась в детской перед сном, нисколько не смущаясь присутствия брата». Выяснилось, «что брат и сестра, перед тем как лечь спать, имели обыкновение показываться друг другу обнаженными», при этом больная не испытывала стеснения. «Теперь же она компенсировала чувство стыда, отсутствовавшее в детстве».

65 «Начало депрессии совпало с раздором между мужем пациентки и ее братом, вследствие которого последний перестал бывать в их доме. Больная искренне любила своего брата… Кроме того, она упомянула об определенном периоде своей болезни, когда ей впервые “все стало ясно”, то есть когда подозрения, что ее презирают и намеренно оскорбляют, превратились в уверенность. Эту уверенность она обрела, принимая у себя золовку, которая в продолжение беседы обронила: “Если бы со мной случилось нечто подобное, я бы просто пожала плечами”. Поначалу фрау П. не обратила внимания на это замечание, однако позднее, после того как гостья ушла, ей начало казаться, будто в этих словах содержался упрек, намек на то, что она привыкла легкомысленно относиться к серьезным вещам. С этого момента пациентка уже не сомневалась, что стала жертвой всеобщего злословия. Когда я осведомился, почему она приняла эти слова на свой счет, больная ответила, что в этом ее – хотя и не сразу – убедил тон, которым говорила золовка (последнее является характерной деталью при паранойе). Я попросил больную припомнить, о чем говорила золовка до этого высказывания, и узнал, что та рассказывала о всевозможных трудностях, возникавших у нее с собственными братьями, после чего мудро заметила: “В каждой семье происходит то, что хотелось бы скрыть. Но если бы со мной случилось нечто подобное, я бы не придала этому значения”. Фрау П. была вынуждена признать, что ее депрессия связана с этим, а не с последующим комментарием. Поскольку она вытеснила оба высказывания, которые, возможно, напоминали ей об отношениях с братом, и сохранила в памяти лишь ничего не значащую последнюю фразу, ощущение упрека оказалось сопряжено именно с последним замечанием. Так как его смысловое наполнение не давало никакого повода для подобного толкования, больная переключилась с содержания на