Психоанализ. Искусство врачевания психики. Психопатология обыденной жизни. По ту сторону принципа удовольствия - стр. 14
Чтобы правильно оценить степень антипатии к воспоминанию об этом эпизоде с экзаменом у нашего поручителя, необходимо знать, насколько он дорожит своей ученой степенью доктора наук и сколь многое должна предоставить ему эта замена.
10) Я включаю сюда еще один пример забывания названия города, который, возможно, не столь прост, как приведенные ранее, но каждому, кто знаком с такими исследованиями, покажется правдоподобным и ценным. Название одного итальянского города не поддается воспоминанию вследствие его значительного созвучия с одним женским именем, с ним связываются разного рода аффективные воспоминания, которые при сообщении исчерпывающим образом, пожалуй, не изложены. Ш. Ференци (Будапешт), наблюдавший этот случай забывания на самом себе, поступает с ним так, как анализируют сновидения или невротическую идею, и, несомненно, делает это с полным на то основанием.
«Сегодня я был в одной семье, с которой дружен; речь зашла о городах Верхней Италии. Тут некто упоминает, что они по-прежнему испытывают на себе австрийское влияние. Он называет несколько таких городов; я тоже хочу назвать один, но его название не приходит мне в голову, хотя я знаю, что провел там два очень приятных дня, и это не совсем согласуется с теорией Фрейда, объясняющей забывание. Вместо искомого названия города мне навязываются следующие ассоциации: Капуа – Брешиа – лев Брешии».
«Этого „льва“ я вижу в форме мраморной статуи, которая словно реальная находится передо мной, но тут же замечаю, что он не столько похож на льва на памятнике свободы в Брешии (который я видел только на картинке), сколько на того другого мраморного льва, которого я видел в Люцерне на надгробном памятнике швейцарским гвардейцам, павшим в Тюильри, и репродукция которого en miniature стоит на моем книжном шкафу. Наконец, мне все же приходит в голову искомое название: это Верона.
Мне сразу также становится ясно, кто был повинен в этой амнезии. Никто иная, как прежняя прислуга семьи, где я как раз находился в гостях. Ее звали Вероника, по-венгерски Верона, и она была мне очень антипатична из-за своей отталкивающей физиономии, а также своего сиплого, резкого голоса и невыносимого доверительного обращения (на что она считала себя вправе из-за долгого срока службы). Кроме того, для меня был невыносим деспотизм, с которым она в свое время обращалась с хозяйскими детьми. Теперь я также знал, что означали замещающие мысли.
«По поводу Капуи у меня тут же возникла ассоциация с caput mortuum. Очень часто я сравнивал голову Вероники с черепом мертвеца. Венгерское слово kapzsi (алчный), несомненно, стало также причиной смещения. Разумеется, я нахожу также те гораздо более прямые ассоциативные пути, связывающие между собой Капую и Верону в качестве географических понятий и итальянских слов с одинаковым ритмом.
То же самое относится к Брешии; но также и здесь обнаруживаются переплетенные окольные пути ассоциации идей.
В свое время моя антипатия была такой сильной, что я находил Веронику поистине отвратительной и не раз выражал свое удивление тем, что ей все же удавалось вести любовная жизнь и что ее любили; „Как ее можно поцеловать, – говорил я, – ведь это вызовет позыв к рвоте [Brechreiz]“. И все-таки эту антипатию, несомненно, давно можно было связать с идеей о