Психика на гарантии. Самое простое руководство по устройству, уходу и применению - стр. 15

Но однажды одна из случайных мутаций внесла в генофонд природы небольшую поправку. Благодаря ей у некоторых животных появилась странная и, казалось бы, бесполезная способность понимать, что чувствуют их сородичи, и более того – сопереживать им.

Известно, что шимпанзе пытается поддержать собрата, получившего травму при падении с дерева. Помогая раненому, обезьяна взваливает его себе на плечи. При этом она может даже отстать от кочующего по лесу стада, но, несмотря на это, не бросает друга в беде.

Как объяснить такую трогательную обезьянью гуманность? Может быть, искрой божьей? Ученые долго искали ответ и наконец выяснили, что эмпатию у животных «продуцируют» те же нейроны мозга, которые помнят о собственной травме, случившейся в подобной ситуации. Такие нейроны способны отражать чужие эмоциональные состояния. За это их назвали зеркальными.

По всем правилам эволюция должна была отсеять такое непрактичное изменение, ведь оно явно противоречило сути естественного отбора. Зачем одному животному жертвовать собой ради другого? Это же бессмысленно!

Но мудрая госпожа Эволюция подумала и вынесла вердикт: способность к сопереживанию у отдельной обезьяны полезна для сохранения целого стада. И сохранила эту мутацию.

Так возник эволюционный альтруизм. Под этим понятием ученые подразумевают парадоксальное поведение особей, уменьшающее их собственную приспособляемость к среде ради того, чтобы повысить приспособляемость рода.

– Альтруизм – свойство высокоразвитых животных, уменьшающее их собственную приспособляемость к среде, но повышающее приспособляемость рода.

От добросердечных обезьян эту особенность подвергать себя риску ради ближнего унаследовали древние эректусы. Они тоже умели заботиться о своих покалеченных сородичах. Об этом говорят костные мозоли в местах переломов у найденных скелетов: раз уж им удалось сформироваться, значит, больным был обеспечен достаточный уход – без него они попросту погибли бы. Выходит, перемещаясь по лесу, эректусы, стиснув зубы и тяжело кряхтя, подолгу тащили раненых на спинах, а затем бережно выхаживали их в убежищах.

А по тому, как сращены переломов, следы которых обнаружены на скелетах Homo sapiens, живших 40 000 лет назад, можно утверждать, что в те времена люди уже умели оказывать друг другу настоящую медицинскую помощь. Так забота о ближнем стала частью человеческой культуры.

И это значит, что добрый самаритянин – не просто красивый образ, выдуманный древними моралистами, а естественный и закономерный результат эволюции!

А еще проявления эмпатии, альтруизма и другие чисто человеческие действия наших предков во многом обусловлены усложнением эндокринной системы и механизмов нейрогуморальной регуляции. Говоря простыми словами, внутренняя химия стала менее звериной и более человечной.

Мало, кто не внес столько вклада в развитие общественного поведения, сколько это сделали два труженика-гуманиста – окситоцин и дофамин.

Оба вещества отвечают за возникновение привязанности, верности, доверия, дружбы и любви. Изменения механизмов и количества их выработки непосредственно повлияли на развитие отношений между членами рода. Именно благодаря им оказывать помощь (делать добро) стало не только полезно для рода, но и просто приятно для души.

В итоге человечность, возникшая как феномен эволюции, не только значительно облагородила психические переживания древнего сапиенса, но и обогатила весь его суровый пещерный мир новыми ценностями и еще более изощренными представлениями о комфорте.