Псалом бурь и тишины - стр. 13
Как будто ты сейчас не можешь сделать с ними то же самое, стоит тебе только захотеть.
– Замолчи! – едва слышно прошипел Малик, и тут же пальцы Фарида крепче ухватили его за плечо.
– Что-то не так?
– Н-нет, все хорошо! – Мысленно выругав себя за то, что попался на удочку Царя Без Лица, Малик щелкал браслетом до тех пор, пока на внутренней стороне его запястья не образовалась саднящая полоса.
Его утешало в этой ситуации только то, что нигде не было видно темного народца – и теней в том числе. Еще во время Солнцестоя, когда Малик впервые попал во дворец, он заметил, что что-то не дает потусторонним существам проникнуть в Ксар-Алахари. «Надо будет спросить Фарида, почему, после приема у принцессы», – подумал Малик.
Налево, направо, снова направо, затем вверх по лестнице, опять налево – и здесь наконец Фарид велел ему остановиться. В желудке у Малика взыграла желчь, когда кто-то объявил:
– Адиль Асфур, избранный от знака Жизни состязатель Солнцестоя, прибыл, ваше высочество.
Фарид снял с лица Малика повязку, и в неярком свете факелов юноша увидел перед собой обширный каменный зал, который, наверное, был древним уже тогда, когда крепость Ксар-Алахари только строилась. Одна стена зала полностью была занята развешанным по ней оружием: мечами, копьями и щитами. В центре зала располагалась неглубокая овальная арена, ее каменные стенки были испещрены выбоинами, некоторые из них сильно напоминали следы от гигантских когтей. Воздух пронзал резкий запах – будто здесь недавно затушили костер.
Больше Малик не успел ничего рассмотреть, потому что его взгляд упал на принцессу Ханане. Старшая сестра Карины сидела на возвышении в дальнем конце древнего зала, устроенном для наблюдения за происходящим на арене. Она посмотрела на него взглядом госпожи, оценивающей нового слугу, и Малика охватил страх. Он хотел подойти ближе и поклониться, но весь будто одеревенел, а его ноги будто приросли к полу.
Все слухи о ней оказались враньем: не было у нее никаких трупных пятен на коже и когтей на руках. Принцесса обладала неземной красотой, была примерно его возраста, и ее кожа светилась, словно обсидиан. Разрез глаз такой же, как у Карины, – косой, такая же мягкая линия подбородка и волосы с таким же серебряным отливом. Но на этом их внешнее сходство заканчивалось: где Карина была округлой и мягкой, Ханане была сухой и тонкой. Несмотря на разделявшее их расстояние, Малик заметил, что нос у нее усыпан очаровательными веснушками. Ее волосы падали вниз тяжелыми волнами, а не завивались в кудри, как у Карины. Даже неяркий пастельно-красный цвет ее платья отличался от чистых ярких тонов и простых орнаментов, предпочитаемых ее младшей сестрой.
И она была босая и без малейших следов копыт. По какой-то причине это поразило Малика больше всего – ведь Ханане восстала из мертвых, должна же быть какая-то отметина, свидетельствующая об этом. Но Малик видел перед собой лишь принцессу c царственной осанкой.
Полукругом по обе стороны от принцессы Ханане расположились члены Совета – но под ее пристальным взглядом Малику казалось, что кроме них двоих в зале никого нет. Принцесса подняла палец и сделала ему знак приблизиться.
– Значит, это ты одолел Царя Без Лица. – В голосе Ханане отсутствовала хрипотца, свойственная речи ее сестры, но слышались повелительные нотки, отбивавшие у человека, к которому она обращалась, всякое желание ей перечить. Малик задался вопросом, не тяготили ли Карину постоянные сравнения со старшей сестрой, но потом вспомнил, что ему это, вообще-то, должно быть безразлично.