Пряный аромат Востока - стр. 57

– Какую ситуацию?

– Вы не возражаете, если мы пройдем в ванную? – предложил он. – Не хочу, чтобы он слышал наш разговор.

Они тихонько вошли в санузел и неловко уселись на краю ванны.

На двери висел пестрый шелковый халат Гая. В раковине валялась непромытая кисточка для бритья, к мылу прилипли волоски. Стюард тут не убирался.

– Слушайте, – сказал Фрэнк, – прежде всего вы должны понять, что это конфиденциальный разговор и что у меня нет ответов на некоторые вопросы.

– Понимаю.

– Я могу говорить откровенно?

– Конечно.

Казалось, Фрэнк не знал, с чего начать.

– Прежде всего, хочу вас спросить, как вы относитесь к Гаю.

– Честно?

– Да. – Он бросил на нее быстрый взгляд и улыбнулся. – Как всегда.

– Я не переношу его.

– Что ж, ответ четкий и однозначный.

– Видите ли, я знаю, что у мальчишек его возраста проблемы с вербальным общением, – сказала она, – но за последние две недели он не сказал мне почти ни слова, а когда что-то и говорил, у меня возникало ощущение, что он меня ненавидит.

Фрэнк обдумал ее слова.

– Нет, о ненависти к вам нет и речи, – сказал он, наконец. – Он ненавидит себя.

– Но почему?

– Пока я не знаю точно. Вы видели его в привычной обстановке, например в школе?

– Ну, я приехала туда на такси, чтобы забрать его, но, когда он покидал школу, другие мальчишки играли на спортплощадке. В его дормитории никого не было.

– Это весьма необычно, не так ли? Он сказал мне, что больше не вернется в эту школу.

– Да, это так.

– Вы знаете почему?

– Да, знаю. Слушайте, это я во всем виновата. Мне надо было сказать об этом раньше. Он брал у других ребят вещи. Но я не отнеслась к этому всерьез.

– Что же он брал?

– Какие-то мелочи, обычное мелкое воровство.

– Не казните себя слишком сильно, – сказал Фрэнк. – Это может быть составляющей гораздо более серьезной проблемы.

– Какой?

– Пока я еще не уверен до конца. Когда вы ушли, он сообщил мне, что слышит иногда голоса. Что они звучат из его радиоприемника.

– Но это абсолютно…

– Я знаю. Еще он сказал мне что-то насчет того, что вас он выбрал в свои матери. Что теперь он ненавидит свою настоящую мать.

У Вивы побежали мурашки по спине.

– Что же мне делать? – Она не стала ждать ответа. – Мне нельзя было уезжать от него. Вы думаете, что он опасен? Это может повториться еще раз?

Фрэнк положил руку ей на плечо.

– В том-то и дело, что я не знаю. Его реакция может быть самой экстремальной. Мне надо поговорить об этом со своим начальством, доктором Маккензи, но интуиция мне подсказывает, что надо хорошенько присматривать за ним пару дней. Я попробую убедить его пойти в лазарет; еще надо держать все в тайне. До Бомбея остается всего десять дней, погода будет слишком жаркая, и охотников любоваться на Индийский океан найдется немного.

– Есть ли какая-нибудь альтернатива?

– Ссадить его с парохода в Суэце, но тогда ему придется ждать приезда родителей, и это не улучшит его состояние.

– А если он не захочет пойти в лазарет?

– Ну, другая альтернатива – держать его в каюте как бы под домашним арестом. На его дверь приладят дополнительный запор. Но каково будет вам?

Она содрогнулась и покачала головой.

– Честно говоря, не знаю. Вам известно, что здесь, на корабле, Тори и Роза – его соседки?

– Нет, – ответил он. – Я не знал.

– Надо ли мне что-то им говорить?

– Пока не надо. Не стоит их пугать.