Пряник и Пшёнка - стр. 18
Наверное, не стоило надеяться на то, что я могу уйти из этого дома с пустыми руками. Едва мои ноги вновь попали в туфли, которые я, к счастью, догадалась отмыть от крови еще в ванной, как Марина Олеговна вышла ко мне из кухни с пирамидой пищевых контейнеров с цветными крышками.
- Маруся, у нас всё есть, - вздохнул Артём.
- А это не тебе, Тём. Девочка в общаге живет, а я помню, какого это. Так что это всё Оле. Держи.
Меня не спрашивали, хочу я или не хочу, мне просто всунули в руки контейнеры и повесили пакет с чем-то на оттопыренный палец.
За ворота нас провожали родители Артёма. Ещё раз обняв и поздравив сына, они неожиданно для меня, которая уже практически уселась в машину парня, обняли и меня тоже.
- Обязательно приезжай к нам, когда захочешь, - улыбалась Марина Олеговна.
- До скорого, - кивнул мне Михаил Захарович. Такой же скупой на эмоции человек, как и его сын. Хотя нет, мужчина повеселее будет.
- До свидания, - махнула я им рукой и села в машину, где, нервно постукивая пальцами по рулю, меня уже ждал Артём. – Пока! – махнула я еще раз его родителям, пока мы выезжали на дорогу.
Михаил Захарович приобнял жену за плечи и, похоже, просто ждал, когда мы отчалим, и они смогут нормально отдохнуть и расслабиться.
Улыбка с моих губ не сползала до самого выезда из посёлка. Я не помню, чтобы хоть один праздничный ужин, в котором я принимала участие, был таким же уютным и по-семейному тёплым. Я будто уже сто лет знакома со всеми этими людьми. Да, у нас с братьями тоже бывали семейные посиделки, но в основном они проходили на приколе или за обсуждением проблем, а сегодня я почувствовала, что такое ужин в полноценной счастливой семье.
Только хмурый хрен, сидящий рядом со мной за столом, а теперь за рулём, выбивался из общей атмосферы.
- Пристегнись, - выронил Артём небрежно, для чего ему пришлось отвлечься от дороги, чтобы бросить на меня раздраженный взгляд.
- Как скажете, мой белый господин.
Покорно пристегнулась и сложила ручки на коленях. Мало ли, какие еще могут быть настроения у сына полицейского. Вдруг он шмальнёт в меня.
- А ты, вообще, улыбаться умеешь? Ну, знаешь, так чтобы искренне, не злорадно и не только своим сестрёнкам, – повернулась я к парню и специально стала на него пялиться. Даже голову чуть набок склонила, чтобы удобнее было его раздражать. – Просто все твои такие милые, улыбчивые. Даже твой папа оказался улыбакой. А ты… тебя будто подкинули в счастливую семью.
Артём ничего не ответил. Ноздри его слегка раздулись, не по-доброму заиграли желваки.
Я что-то не так сказала? Шутка не удалась?
Дабы избежать возможного конфликта, и, так и не дождавшись никакого ответа, я отвернулась к окну, чтобы молча смотреть в закат.
- Кстати, а почему «Маруся»? – не выдержала я уже через несколько минут. - Это как у «Фиксиков» папус и мася вместо папы и мамы?
- А как я её должен называть?
- Ну, не знаю. Мамой, например. Вроде, так называют женщину, которая тебя родила…
- По-твоему, во сколько она меня родила? В десять? – посмотрел на меня, как на идиотку.
- Полшестого, - буркнула я раздраженно и снова отвернулась к окну.
Согласна. Сглупила. Но и Артём тоже хорош. Из душки за семейным столом снова превратился в душнилу.
- «Фиксики», - злобный смешок покинул его легкие. Парень явно хотел сказать мне пару резких и очень матерных слов, но вместо этого смотрел перед собой и нервно разминал шею. – Моя мама умерла, когда мне было семь. Маруся – это новая батина семья.