Пружина для мышеловки - стр. 23
– А тебе и не нужно это понимать, потому что каждый человек воспринимает это по-своему. Одному легче чувствовать себя предателем, другой предпочтет быть обманутым. Здесь нет рецепта.
– Так что же мне делать? – нетерпеливо спросил Андрей. – Говорить маме или нет?
– Обязательно говорить, – кивнул Константин Викторович. – А мама пусть сама решает, пусть она сама выберет, кем ей себя чувствовать. Не нужно думать за нее и тем более не нужно делать за нее выбор.
– Тогда следующий вопрос: а мне-то что делать? Допустим, она скажет, что хочет знать правду, и тогда мы все дружно будем думать, как нам взяться за это дело. А если она не захочет никаких разбирательств? Если запретит мне даже думать об этом?
– Ну, глупости какие! – рассмеялся Мусатов-старший. – Как это она может тебе запретить? Ты не ребенок, ты взрослый тридцатилетний мужик, вон какую карьеру сделал, да и живешь ты в другом городе, а не под маминым крылышком. Как сам захочешь, как сочтешь нужным, так и сделаешь. Другой вопрос, сообщишь ли ты маме о результатах своих изысканий, но это уж будет зависеть от ее позиции. Ты сам-то чего хочешь? Хочешь ты влезать в это дело, или тебе не интересно?
– Я не знаю, – честно признался Андрей. – Не могу разобраться в себе. С одной стороны, конечно, хорошо бы перестать думать о себе как о сыне маньяка-убийцы, но с другой стороны…
Он замолчал, подыскивая слова, которые все куда-то подевались.
– С другой стороны, – мягко подсказал Константин. – Ну? Так какие мысли у тебя находятся с другой стороны?
– Это не мысли, это чувства. Я их не понимаю, не могу ни объяснить, ни описать. Какой-то внутренний протест, что ли. Когда я об этом думаю, внутри меня все поднимается, и бунтует, и кричит: нет! нет!!!
– Значит, прав был твой доктор Юркунс, – задумчиво проговорил Мусатов-старший. – Болит ранка-то. Болит.
– Ну вот, и ты туда же. Далась вам эта ранка!
– Вот видишь, ты повышаешь голос, раздражаешься. Значит, тема тебе не безразлична. Я полагаю, Андрюша, ответ однозначен: поисками истины заниматься нужно. И вовсе не потому, что истина важнее всего, глупости все это. Иногда она действительно важнее, а иногда не имеет никакого значения, а порой и просто вредна. Но в нашем случае узнать правду о том, что случилось с твоим отцом, все-таки нужно, что бы по этому поводу ни думала твоя мама. Это нужно в первую очередь тебе самому.
– Выходит, все эти разговоры по подсознание…
– Да-да, сынок, это все так и есть. Твой доктор вовсе не выживший из ума маразматик, все, что он тебе говорил, давно известно и в психологии, и в психиатрии. А теперь давай подумаем, как нам вечером построить разговор с мамой, чтобы как можно меньше ее травмировать.
Они поехали обедать в дорогой ресторан, строили планы, вырабатывали стратегию разговора, чтобы выдавать информацию Ксении Георгиевне постепенно, подготавливая ее к каждому новому повороту, а то еще, не дай бог, сердце не выдержит.
Но Ксения Георгиевна все равно, конечно, разволновалась донельзя, сосала валидол, слушала сына бледная, с выступившей на лбу испариной и синевой вокруг плотно сжатых губ. Как и ее муж, она умела слушать не перебивая, поэтому до самого конца Андрею так и не удалось предугадать, какой же будет ее реакция. Что она скажет? Захочет узнать правду или нет?