Проживи мою жизнь - стр. 37
Мельком заметила, как изменилось лицо Анри: оно сначала вытянулось от неожиданности, затем губы доверенного лица её отца сжались, будто сдерживая ругательство. Но через мгновение на правильные черты вновь опустилось спокойное обаяние, как облако, скрывающее жгучее солнце, и словно ничего и не было. Шамблен поднялся и, не проронив ни слова, вышел из кабинета вместе со всеми.
Майя была заинтригована таким каскадом эмоций из-за командировки. Обычно зам всегда готов выехать, как он сам говорил, проветрить мозги и задать перцу с гвоздичкой. Так что же изменилось сейчас? Да, это его прокол, его направление, но психовать-то зачем? Сколько себя помню, никогда не нервничал. Или что-то есть ещё, гораздо важнее? Но ведь у нас с ним никогда не было ничего более важного, чем репутация, и Анри прекрасно это знает. Верлен запустила пальцы в кудри, потянула: «Или организация атаки – его рук дело? Может, поэтому он не выспался? Но зачем ему? Чёрт, однозначно нужно разбираться, что творится, вот только вопрос – как? Не устраивать же слежку ещё и за собственным замом? А, пропади оно всё пропадом, позже просто откровенно поговорим, а потом и решу, что делать».
Внезапно дверь снова отворилась, и на пороге возникла Метлякова. Директор недоумённо двинула бровью:
– Мы не закончили?
Ирина, ничуть не смущаясь от холодного тона, подошла ближе, опёрлась двумя руками на высокую спинку стула напротив начальницы и улыбнулась:
– Майя, а ты распорядилась? Билеты, гостиница, как и кто встречает?
Та отрицательно мотнула головой. Зам снова улыбнулась:
– Как всегда, да? Я всё закажу. Бизнес-класс, люкс, мерседес-броневичок – всё как обычно?
Не дожидаясь ответа, вышла и прикрыла за собой дверь.
Просматривая и подписывая документы, Майя время от времени бросала взгляд на двигавшуюся по городу яркую точку и ловила себя на том, что ей понравилось вглядываться в Дианины глаза. Они словно синеющая морская даль, которую наполняли искренность и радость, как наполняет ветер треугольный парус яхты, идущей на полном ходу. Смутилась от странной аналогии, в голове снова мелькнула мысль о том, что надо бы выйти в море этим летом хоть раз, а то тоска заест.
И то ли от насыщенных самыми разными эмоциями, летящих огневыми искрами дней, то ли от постоянного вспархивания в позвоночнике тонких крыльев, то ли от неожиданно сильной, как в детстве, обиды на отца за его сомнения и недоверие, Майя вдруг ощутила острое, обжигающее желание телесной близости. Захотелось позвонить Максу, как раз должен был вернуться из Европы. Он был её любовником уже больше трёх лет, да только в последние месяцы встречались редко, в основном, просто в городе, вместе обедали и снова разбегались по своим делам. Надо бы по возвращении как-нибудь поужинать, что ли, утихомирить эту глушащую тоску по тёплым человеческим объятиям? Вот же как получается: всецело отдаёшься работе и из-за дикого режима, постоянной принадлежности только семейному делу возникает проблема даже с попыткой наладить личную жизнь, не говоря уже о серьёзных отношениях…
И пока не села в такси до аэропорта, в голове вспыхивали и гасли мысли об отце и Максе, Диане и Марте, и снова, и снова – по кругу, по кругу…
Кортина
Осколки лунного щита, вдребезги разбитого кинжалом летящего облака, сыпались на маслянистую ночную воду Невы. Она летела вдоль мокрого парапета, стиснув зубы до крошева, как в неизбежность, безумно и неизбежно доверяя, вслепую, кожей, взглядом, до онемения кончиков пальцев. Невесомый дождь, пугливый и встревоженный, тянул свои тонкие кисти, делал робкие попытки обнять и тут же отскакивал назад, чувствуя иссушающий жар бегущего тела.