Провинициалы. Книга 1. Одиночное плавание - стр. 43
– Целоваться интереснее…
Беликова отвернулась, ничего не говоря, прошла к скамейке (с которой когда-то они с Катькой наблюдали за тонущими одноклассниками) и негромко сказала:
– Ты мне нравишься, Саша… Но тебе же нравится Катя?.. Хотя она тебя совсем не любит…
– А я, может быть, ее тоже не люблю, – с вызовом произнес он, подойдя к скамейке, и, стоя напротив, стал разглядывать округлившиеся плечи, длинную, тонкую (вызывающую неведомое прежде чувство нежности) шею и вытянутую вперед красивую ногу в очень даже красивой туфельке. И признался: – Ты мне сейчас тоже нравишься…
– Больше, чем пионервожатая?
– Пионервожатая?.. – хмыкнул он. – Она – старуха. Это я так…
Мне нравилась в Смоленске одна девчонка, за ней все парни там ходят, – вдруг вспомнил он Ольгу. – Дерутся даже из-за нее.
– И ты тоже дрался? – вскинула глаза Беликова.
– Я?.. – Сашка помедлил. Вспомнил Толю-боксера и сказал: – Дрался… С хахалем одним, взрослым… Привязывался к ней…
– Правда? – Беликова вскинула глаза, вытянула шею, раскрыла рот, и Сашка, наклонившись, чмокнул ее в теплые сладкие губы, потянул ее за руку.
– Пойдем, погуляем. – И деловито добавил: – Он от нас сбежал…
– Так ты был не один?
В голосе ее прозвучало разочарование.
– Я тебе говорю, он взрослый. Боксер, – обиженно произнес Сашка, отпуская ее руку, но она не позволила, перехватила своей, горячей, сильно сжала и шепотом, прижавшись к нему, спросила:
– Ты страдаешь?
– Почему? – удивился он.
– Ну как же, разлука, – протянула она. – Ты – здесь, она – в Смоленске…
– А у нее там есть парень, – смутился Сашка.
– Значит, она тебя не любила, – сделала вывод Беликова. – А я о тебе вспоминала. Даже когда меня на руках носили… А ты обо мне?
Она остановилась, приблизила лицо, и он не отвел взгляда, кивнул, потому что сейчас ему казалось, что он действительно вспоминал о ней, хотя на самом деле ни разу даже не подумал.
– Врешь, – вдруг сказала она, увернувшись от поцелуя, но руку не отпустила, решительно повела за собой на улицу, мимо Катькиного дома, к каменному мостику, за которым жила. И здесь, уже в полной темноте, остановившись у калитки, сама обхватила его за шею и поцеловала долгим до головокружения поцелуем и ускользнула, прошелестев: «До свидания», оставив Сашку в растерянном и радостном возбуждении…
Он чувствовал себя окрыленным, сильным, уверенным, ему даже захотелось заглянуть к угрюмым братьям Григорьевым, в маленьком оконце которых тускло светилась керосиновая лампа, – теперь он их совсем не боялся.
Он не мог не зайти к Вовке Короткому.
Тот согласился прогуляться, сообщив, что наработался за день, но все-таки они прошлись по берегу. Он без особого интереса выслушал Сашку и веско резюмировал все услышанное:
– Они сейчас зреть начинают, бабами становиться… А мы – мужиками…Ты что, еще не мучаешься по утрам?
Ощущая, что краснеет, Сашка промямлил:
– Когда писать хочется…
– А у меня с одной девахой чуть не получилось, – оживился Вовка. – Я по Волге на барже ходил, с дядькой. А его помощник дочку с собой брал, она в шестой перешла. Мы с ней так нацеловались, что не хочу… И раздевались до трусов. Нам батька ее помешал…
– А она что, сама раздевалась? – удивился Сашка.
– А то… Я ей понравился.
– Я Беликовой тоже нравлюсь, – прошептал Сашка. – Только ты никому не болтай.