Провинициалы. Книга 1. Одиночное плавание - стр. 17
И не закончил, потянулся к бутылке, посожалел о ее пустоте, но мужики этого не заметили, продолжая разговор.
Иван присел на скамейку рядом с дедом Суриком (тот сидел на ней один, остальные пристроились рядом на травке), стал слушать, о чем мужики ведут речь.
После сегодняшнего взрыва вспомнили, кто и как воевал на этих берегах, фашиста и финна проклятого, который в этих местах больше немца лютовал, мстя за поражение в ту короткую войну. Потом пришедший совсем недавно и оттого самый трезвый Степан напомнил, что скоро майские праздники, демонстрация, и все заторопились сообщить, что и на мебельной, и в сплавной, и в леспромхозе, – уже все готовятся, транспаранты рисуют… А на мебельной в секрете строят космический корабль в натуральную величину. Его еще на прошлую демонстрацию должны были построить, сразу после полета Юрки Гагарина, но не успели, директор за это выговор получил. И правильно, так ему и надо, нерасторопному, как же: земляк наш, смоленский, вокруг земного шара облетел, а на его родине корабля не могут построить… Но нынче точно будет… Во весь рост…
И говорят, пиво из Витебска привезут.
А фронтовикам велено награды надевать и банты красные…
Иван хотел сказать, что ему к празднику премию обещали, но промолчал: не сглазить бы…
Он подумал, что праздники – это хорошо, надо будет и к женкиной родне сходить (здесь недалеко живут, не пойдешь – Полина обидится). Своих-то уже давно нет, отца еще до войны похоронили, отсюда неблизко, а мать с ним рядом положили… Сестра в Карпатах где-то живет, за гуцулом нелюдимым, оттого, наверное, и весточку не шлет… А может, кто и к ним нагрянет…
Мужики тут стали друг друга на будущие красные дни приглашать, на отказы обижаться и говорить все громче, руками махать все сильнее, братья Слепни даже на ноги вскочили, и Иван с трудом перекричал их.
– Остыньте, соседи!.. А давайте на праздник вот здесь стол собьем да и посидим на бережку все вместе....
И таким неожиданным показалось его предложение, что все замолчали враз. А потом загомонили, перебивая и заверяя друг друга, что это верное предложение, пора всем фронтовикам (да и женок прихватить) вместе посидеть, как на фронте бывало…
…Но не зря говорят: человек предполагает, а Бог располагает…
В аккурат на праздник утонул Петруха-рыбак. Утром, засветло (на демонстрацию он уже не ходил в прошлом году), с трудом дошел до лодки, завел мотор, поплыл в верховье. Пантюха его видел, крикнул ему еще, чего, мол, в праздник-то поплыл… Но вот что тот ответил – не разобрал, да и неважно ему это было, бабы в очередь на перевоз стояли, чтоб пораньше кто купить, кто продать на базаре что смог.
И уже когда с демонстрации возвращались, кто на причале парома ждал, а кто на нем был, лодку пустую увидели. Плыла себе та тихонечко по стрежню, покачивалась… Чья она, признали быстро. Петька Дадон с дружками тут же Кирюху, паромщика сухоногого, заставил остановить паром посередке, с носа баржи паромной спрыгнул в нее, чуть сам не сковырнулся, к берегу причалил. И все в ней было так, как всегда у Петрухи-рыбака, чистенько, сухо… Хорошая у него лодка…
Стали думать да гадать, в промежутках пиво потягивая, что не привязал лодку-то Петруха толком, вот и отвязалась… Правда, Дадон сказал, что цепь аккуратно на носу лежала… Но мог ведь и не привязывать, если ненадолго, подтянуть на берег, отойти… Но еще пиво допить не успели, как принесли пацаны новость: точно утонул Петруха-рыбак, и уже тело его прибило возле мебельной фабрики, а там бабы за водой пришли и увидели…