Провинциалы. Книга 3. Гамлетовский вопрос - стр. 45
– Мы-то ладно, выстоим, – оптимистично произнес Жовнер. – А вот пацанов он затюкал. Мой Смолин настроился увольняться…
– А я своих в обиду не даю.
– У тебя они повзрослее, сами огрызаются…
– Но тоже когда-то были как твой… – Красавин посерьезнел, окинул Сашку оценивающим взглядом. – Нам в редколлегии надо большинство иметь. Гаузов ни рыба ни мясо, но примкнет, когда увидит силу. Я с Березиным беседы веду, он пока колеблется. Еще бы штатного шахматиста перетянуть на нашу сторону…
Сашка не сразу понял, кого он имеет в виду. После мучительных размышлений (все-таки крепок коньяк) догадался.
– Кузьменко?
– Ну да, он… Тогда нас большинство будет. А их всего трое, семейка и редактор. Но Заворот, как только почует, куда ветер подул, примкнет к большинству. А если наверху порекомендуют, тем более… Так что убедим остальных, останутся Кантаров да Селиверстова…
– А рука в крайкоме партии? – выразил сомнение Жовнер.
– Я с Белоглазовым разговаривал, там тоже не всем нравится газета… А рука не всесильная…
– Не люблю я интриги, – поморщился Сашка.
– Привыкай. Это тебе не сибирские просторы, где на комсомольских стройках места всем карьеристам хватает… Без интриг в наших теплых густонаселенных краях никак нельзя. Тем более в творческом коллективе. Тут же каждый мнит себя если не гением, то бесспорным талантом. А если до власти дорвется, никого не слышит и не видит…
– Что с Сергеем произошло? – с сожалением спросил Жовнер. – Мы же хотели вместе…
– Даже маленькая власть – большое искушение, – перебил его Красавин. – Так ты готов драться?
– За правое дело? – усмехнулся Сашка. И уже серьезно добавил: – Готов.
– Поговори с Костей Гаузовым, они с Кантаровым все время скандалят, а я пока Березина обработаю…
– Ладно, – кивнул Сашка. – Хотя не умею я это делать…
– Вот так же и наверху, – повысил голос Красавин. – Все понимают, менять надо, а смелости не хватает, каждый за свое кресло держится…
– Ты не так меня понял, – обиделся Сашка. – Я за кресло не держусь. Поговорю как смогу…
– Вот и ладненько, – бодро завершил Красавин. – Коньяк допиваем – и по домам. – И, выпив, напомнил: – Поговори, не тяни…
…Но поговорить с вечно озабоченным и переделывающим возвращаемые из секретариата материалы Гаузовым все не получалось.
Опять закрутили дела. К тому же Кантаров теперь решил создать запас уже на неделю, чтобы лучше видеть каждый номер. Смолин, невзирая на уговоры, заявил, что неврастеником быть не хочет, и уволился. Сашка опять остался один.
Через пару дней ему в помощь дали Березину.
Появление в кабинете Марины явно не способствовало работоспособности. Теперь день начинался с ее довольно длительного прихорашивания перед зеркалом, висящим на стене возле двери, во время которого Сашке предоставлялась возможность детально изучить все изгибы ее фигуры. Затем она шла «на минуточку» к Селиверстовой пить кофе. Вернувшись, со вздохом усаживалась за стол напротив, пододвигая к себе письма, уже просмотренные Жовнером и требующие ответа или пересылки в соответствующие инстанции, и, всем своим видом выражая нежелание заниматься этой рутинной работой, начинала их перебирать. При этом непонятно когда расстегнутая верхняя пуговица (в коридоре и прочих местах она исправно исполняла свою функцию) освобождала края кофточки, демонстрируя еще не утратившие морского загара упругие груди (она не носила лифчика), притягивая взгляд, отвлекая и возбуждая.