Провинциальный апокалипсис - стр. 27

Мы тут же за это уцепились не только из соображений здоровья, но и безопасности, поскольку вход в платное отделение был свой и в вестибюле постоянно сидела дежурная.

И через десять минут Алёшка находился в чистенькой одиночной палате с небольшой, совмещённой с туалетом душевой кабиной, телевизором, небольшим столиком и бельевым шкафом. Палата запиралась изнутри на ключ. И это оказалось кстати. Я написал заявление на имя главного врача, чтобы в целях безопасности к сыну допускали посетителей только по разрешению самого больного. Алёшке строго-настрого наказал, чтобы никаких друзей-приятелей тут не было. Для связи мы захватили из дома его старый сотовый телефон.

Вечером вышла вторая передача, после которой Дашу, поскольку она вела переговоры со СМИ, стали осаждать уже столичные каналы, а также названивать из разных газет.

– Чтобы информация соответствовала действительности, – сказал я, – давай сразу договоримся: каждый из нас говорит только о том, что хорошо знает, чему был свидетелем, никаких домыслов и фантазий – понятно? А то и так уже обвинили тех, кто в избиении непосредственного участия не принимал, например Гнездилова с Чекмырёвым. Что они имеют отношение к этой группировке, говорить надо и фамилии не бояться озвучивать – Антон сказал.

– А нас не привлекут за это к ответственности?

– За что?

– За клевету.

– А мы сошлёмся на майора Куклина, и корреспондентка подтвердит.

– А она подтвердит?

– Куда она денется? А если сомневаешься, позвони, спроси.

– А на «малаховскую передачу» – только что звонили – поедем? Они сказали, что и врачи собираются.

– Разумеется. Когда?

– Сказали, завтра перезвонят.

– Лады.

На следующий день, 8 ноября, наконец были возбуждены уголовные дела по статье 112, часть первая и статье 158, часть вторая. Мне это ни о чём не говорило. Когда же позвонил Антону, он сказал, что это смех, максимум года полтора или два условного кто-то из бандитов получит. И когда я спросил почему, ответил, что первая статья возбуждена в соответствии с новой медицинской справкой о телесных повреждениях средней тяжести, а вторая – по краже.

– И что?

– Открытое хищение и кража далеко не одно и то же. Твоё заявление не приняли к сведению. Судя по характеру преступления, то, о чём ты говорил и что по телевизору показали, тут как минимум 162-я, разбой, поскольку всё это происходило на виду у большого стечения народа, и телефон одним из нападавших у Алексея был отнят. Но, судя по всему, проведена толковая оперативная работа и в больнице, и со свидетелями. Охранники, как я понял, из того самого ЧОПа (и, насколько мне известно, не простого, а финансируемого из бюджета), начальником которого бывший начальник вневедомственной охраны, у которого Чика когда-то работал, стало быть, говорить будут то, что нужно.

– И что теперь делать?

– А я тебе уже сказал. Ищи хорошего адвоката. Пусть добивается переквалифицирования статей. И ещё, это важно: надо, чтобы Алешка не меньше месяца в больнице пробыл. Пусть не геройствует. На вопросы о самочувствии пусть отвечает, что всё и везде болит, чувствует себя плохо, кружится голова, ночами не спит, аппетита нет, в общем, ты меня понимаешь… Ты это ему обязательно накажи. И пусть поговорит со своими друзьями. И сам с ними поговори. Если они ему на самом деле друзья, надо постараться их убедить, чтобы ничего не боялись, пообещать защиту. Родственник ваш, надеюсь, скажет то, что нужно?