Провинциальная Мадонна - стр. 11
Хотя поначалу, тогда, после Нового года, ей показалось, что у старшей сестры и впрямь характер начал меняться в другую сторону. Собиралась на свидание с Сережей, напевала что-то веселенькое себе под нос, крутилась перед зеркалом. Особенно долго ресницы красила, поплевывая в коробочку с тушью и смешно вытягивая перед зеркальцем лицо. Раньше редко когда красилась, а тут…
– Губы-то зачем так ярко намалевала! – озабоченно подглядывала из кухни мама. – Еще подумает, что ты девица легкого поведения, не дай бог! Такой помадой, поди, одни проститутки красятся!
– Ой, мам… – беззлобно отмахивалась Наташка, вытягивая губы перед зеркалом. – Понимала бы чего… Это же самый сейчас модный цвет – яркая морковь…
– Да сама ты морковь! – раздражалась мама, бухая на плиту чайник. – Тебе ж не мода сейчас главное, а до загса его довести… Дура ты, все неправильно делаешь! Вот скажи, какого лешего ему твоя модная помада сдалась?
– А что ему сдалось, по-твоему?
– Ну, не знаю… В гости бы позвала, я бы пирогов напекла…
– Он и так придет в выходной, тогда и будешь свои пироги подсовывать. Я же все-таки девушка, а не клуша с домашними пирогами…
– Ну-ну. Девушка она, гляди-ка. После Володьки Подкорытова как есть девушка и осталась… Нашла с кем связаться! Поматросил и бросил. Интересно, где у тебя глаза-то были?
– Мам, ты опять… Ну сколько можно, ей-богу? Пять лет с тех пор прошло! Он уж женат, двоих детей воспитывает!
– Да он-то воспитывает, это понятно… А ты на бобах осталась. И сейчас, если будешь морду красить да перед зеркалом вертеться, счастье просвистишь. Смотри, хоть на этот раз удержи. Теперь от меня ничего не зависит…
– Как это – не зависит? – насмешливо повернулась к ней Наталья. – А пироги в воскресенье? Я, что ли, возиться буду?
– Ну да, воскресенье – это само собой… А сегодня куда идете?
– В клуб, на танцы. А потом он меня до дому провожать будет.
– Целовались уже?
– Не-а… Знаешь, такой скромняга оказался, даже с поцелуями не лезет…
– Это хорошо, что не лезет. Значит, серьезные намерения имеет. А о чем хоть разговариваете-то?
– Да так, перебираем ерунду всякую. Вообще-то Сережа скучный: ни анекдота рассказать не умеет, ни выпить с ним, ни поругаться толком… По-моему, он даже голоса повысить не может, не то чтоб по-настоящему разругаться.
– Я тебе поругаюсь! Ты это… Характер-то раньше времени не выказывай, знаю я тебя! Лучше помалкивай да поддакивай больше, поняла?
– Да без тебя знаю, не учи. А только все равно – скучно.
– Ага… Вон жене Володьки Подкорытова, говорят, шибко весело – каждый день на работу с синяками приходит. А чего он такого рассказывает, что тебе скучно?
– Да так… Про детдом свой, про воспитательницу, про армейских друзей… А еще много читал, про книжки рассказывает. Да и вообще – про жизнь, про планы…
– И какие там у него планы?
– Да обыкновенные. Работа, дом, семья, много детей.
– Ну, и какого еще рожна тебе надо? Или так и собираешься в девках-перестарках около матери жить?
– Нет, мам, не собираюсь. Мне и самой такая жизнь надоела, когда все, кому не лень, возрастом в глаза тычут. Не торопи меня, сама знаю, что делаю. Будет у меня муж, хоть и скучный, но будет. Успокойся.
– Ну, дай-то бог… Только смотри, чтобы наши профурсетки с фабрики не увели…
– Не уведут. Мы каждый вечер теперь встречаемся, так что, считай, он у меня в кармане.