Провинциалка Наташа. Книга третья - стр. 14
Он выпрямился, еще больше ушел внутрь себя, изменился в осанке и стал как будто выше, немного шире в плечах. Отрастил бороду, изменил прическу, перестал носить балахонистые старенькие и вышедшие из моды джинсы.
Наташа хотела опоздать по-привычке, как всегда делала это с людьми, в которых не была заинтересована, зная, что они будут ждать ее до бесконечности, потому что любят и дорожат ею, боятся потерять свою драгоценность.
Сегодня же она рванула на встречу, снова испытывая какой-то внутренний импульс, то ощущение, которое всегда ее толкало на приключения, ради любопытства, ради эмоциональных качелей, которые ей были так необходимы. И в которых она привыкла жить, бесконечно рефлексируя и раскачиваясь к амплитудам вечного счастья или возвращаясь к депрессии.
Того робкого Данила больше не было. В зал небольшого кафе зашел высокий рыжеватый бородач с рюкзаком, одетый в камуфляжную форму, и стал искать глазами свободный столик, не подозревая, что та, с которой он намерен встретиться, находится уже здесь и уже битый час скучает в ожидании его.
Скользящий взгляд Данила, пробежав глазами по пространству, остановился вдруг на девушке, сидящей у окна. Он немного постоял, вежливо что-то ответив любезному администратору, к нему обратившемуся, а потом медленно, но уверенно направился к Наташе.
Она вздрогнула, зачем-то начала смущаться, уронила чайную ложечку, которой лениво играла, на блюдце, засуетилась, как будто ей стало неуютно, неловко от присутствия этого незнакомца, да именно, того, кого она никогда не знала.
– Ну здравствуй. – Коротко произнес Данил, отодвигая кресло и усаживаясь в него.
Только вблизи, глядя в такие теплые и добрые глаза, Наташа отметила про себя, что только они, эти два голубых озера, остались такими же, как и раньше, наполненными чистотой, редкой порядочностью и искренностью. С опущенными вниз уголками, придающими их обладателю такой трогательный и невинный вид.
Так смотрят на вас преданные собаки, заинтересованно, склоняя голову набок. Или дети, не ожидая от жизни никакого подвоха, с умилением, интересом, абсолютным любопытством ко всему, что окружает.
Неведомое чувство сожаления и одновременной грусти вдруг проснулось в груди Наташи, как будто душа ее наконец-то ожила, встрепенулась, приобрела девственность, простосердечие, ту прелесть, которую когда-то утратила.
Ту способность отдаваться мгновению, жить по наитию, влюбляться и быть счастливой, без расчета, продажностии, алчности и корысти.
Наташа на каком-то интуитивном уровне ощутила тревогу и невыносимое щемящее чувство утраты и чего-то неотвратимого, громадного, тех перемен, которые на нее вдруг свалятся со стремительной силой.
Ей стало зябко и душно одновременно, и слезы, эти ненужные сейчас слезы навернулись на глаза.
– Зачем это все? – Почти шепотом произнесла она. – Ну зачем? Ах, ну что же ты наделал?
Ей вдруг захотелось встать с места, кинуться в объятья этому незнакомому теперь уже мужчине, такому сильному и мужественному, уговорить его остаться с ней рядом, но Наташа вдруг поняла, что есть какая-то необратимость, злой Рок, который она не в состоянии изменить.
Какая необъяснимая сила приковала ее к месту. Она сидела монументально, не шевелясь, обескураженная такой встречей, совершенно прибитая и опустошенная.