Протокол Уолс. Новейшее исследование аутоиммунных заболеваний. Программа лечения рассеянного склероза на основе принципов структурного питания - стр. 12

Меня особенно интересовала мысль о том, что чрезмерное количество углеводов и сахаров в современной диете приводит к избытку инсулина и воспалению. Доказательства в пользу того, что диета древнего человека могла улучшить течение моего РС, были убедительными, но переход на этот вид питания был бы для меня серьезным испытанием. Я была вегетарианкой со времен учебы в колледже, и мне нравились бобовые и рис. Я любила печь хлеб. Могу ли я действительно отказаться от зерновых, молочных продуктов и бобовых, лежащих в основе моей диеты?

Но больше всего на свете я хотела остановить болезнь. Я хотела продолжать ходить, работать и играть с детьми. Я решила попробовать. Мясо вернулось в мое меню, и я отказалась от запрещенных блюд, которые так любила.

Сперва запах мяса вызывал у меня тошноту. Шаг за шагом я приучала себя к мясу, по чуть-чуть добавляя его в суп. Вскоре дело пошло веселее.

Я возлагала надежды на успех изменений в питании, но, несмотря на этот переход к диете, которую доктор Кордейн назвал палеодиетой, мое ухудшение продолжалось. Я была разочарована. Диета не сработала! Я не могла играть в футбол на заднем дворе с детьми, потому что постоянно падала. Я не могла ходить в длинные (или даже короткие) походы с бойскаутами или девочками-скаутами. Потом мне стало сложно совершать даже короткие прогулки с Джеки. Усталость становилась все более и более серьезной проблемой. Я была огорчена, временами подавлена, и слезы лились в самое неподходящее время. Но я не теряла уверенности. Я не хотела отказываться от мысли, что есть вещи, которые я могла бы сделать ради своего здоровья. В некоторых записях на сайте Эмбри говорится, что восстановление пациентов занимало пять лет. Я поняла, что не могу ожидать чуда в одночасье, поэтому продолжила жить по новым правилам. Даже если прогресс будет медленным, моя новая диета все равно давала мне поддержку.

Тем временем я переписала свое расписание так, чтобы не пользоваться ногами. Доктор сказал мне, что пришло время получить скутер, а затем передумал и предложил наклонное кресло-коляску с откидной спинкой из-за постоянной усталости. Он также предложил мне попробовать «Митоксантрон», химиотерапевтический препарат. Когда он не помог, я переключилась на новое сильнодействующее средство для подавления иммунитета под названием «Тизабри»; но прежде чем я сделала третью инъекцию, «Тизабри» изъяли с рынка, потому что люди после его применения умирали от активации в мозге скрытого вируса. После этого мой врач предложил мне принимать «Селлсепт», мощный иммуносупрессивный препарат, применяемый после пересадки органов. После него у меня начали часто появляться язвы во рту. Кожа стала сероватой. Я начинала каждый день уже уставшей, и отчаяние грызло меня каждую ночь, когда я лежала в кровати. Джеки, Зак и Зебби были моими спасителями. Джеки держала меня за руку и говорила, что мы всё переживем вместе. Мы часто обсуждали наших детей и их восприятие того, как мы справляемся с происходящим. Ради них я не хотела показывать уныние и усталость.

Хотя я сопротивлялась получению кресла-коляски, но почувствовала большое облегчение, когда оно появилось. Я снова была в состоянии выйти на улицу и прогуляться (или, вернее, покататься) с семьей по парку или по району. Кресло сделало мою жизнь проще. Однако передвижение в коляске ослабило мышцы спины, и чем больше атрофировались эти мышцы, тем больше времени я проводила в постели. Я не любила об этом говорить, но думала, что, скорее всего, в конце концов я останусь прикованной к кровати.