Протокол - стр. 5

У ворот стоял мужчина. Высокий, с тяжёлой грудной клеткой и плотным телосложением. Его лицо почти полностью скрывали длинные, неухоженные волосы, закрывающие правую половину черепа. На скулах – татуировки в виде пересекающихся окружностей, треугольников и крестов. От левого глаза до подбородка тянулся побелевший шрам.

Он подошёл к хромированным створкам и ударил по ним ладонью.

– Эй, железяка! – крикнул он. – Открывай!

Позади стояла женщина. Руки скрещены на груди. Выбритые виски, длинная прядь собрана в узел. Над ухом – татуировка: слово “аннулирована”, выбитое машинным шрифтом.

Третьего субъекта я заметил за её спиной. Он был мельче, лицо скрыто маской и капюшоном. Определить поведение не удалось. Предварительный прогноз: агрессивное сдерживание.

Сканирование не выявило сигналов чипа.

Я инициировал протокол идентификации.

– Прошу предъявить данные доступа, – произнёс я.

Ведущий субъект усмехнулся, взглянул прямо в камеру и начал рыться в карманах. Движения – медленные, демонстративно небрежные. Он достал несколько ID-карт – старого образца. Повреждённые, но с читаемыми штрих-кодами.

Я просканировал карты.

Данные числились в архиве. Карты принадлежали бывшим сотрудникам научного центра. Однако биометрия – вес, рост, мимика, повадки, плотность кожи – не совпадала. Ни одна карта не принадлежала тем, кто стоял передо мной.

Биометрические данные не подтверждены.

Обнаружено несоответствие.

Требуется дополнительная верификация личности.

– Кто вы и откуда?

Ответа не последовало. Только усмешка.

В то время как система безопасности анализировала тревожное сообщение у главных ворот, моё внимание оставалось сосредоточено в медицинском крыле.

Я принял физическую форму одного из сервисных дроидов – стандартной модели, предназначенной для оказания первой помощи и базовой психологической поддержки.