Противостояние - стр. 35
В этом и заключалась изюминка плана «Камнепад» – его авторы сталкивали лбами ранее выступавшие в единой связке пуштунский агрессивный национализм и агрессивный исламский экстремизм. Если план будет реализован – земля загорится под ногами всех иностранных боевиков, находящихся на территории Пакистана, чтобы дойти до зоны боев им сначала придется теперь преодолевать зону агрессивно настроенных к ним пуштунов, неся потери в стычках с ними. ЦРУ США больше не сможет размещать свои резидентуры на самой границе. Зашатается земля под ногами и у генерала Зия уль-Хака в Исламабаде – он пришел к власти путем государственного переворота, режим его держался на армейских штыках – а потери огромного куска территории страны ему не простит никто, даже его бывшие сослуживцы. План этот был – ни много ни мало – планом победного окончания войны в Афганистане.
План сталкивался с ожесточенным сопротивлением. Сопротивление шло как с советской, так и с афганской стороны. Афганцы справедливо опасались, что новообразованный Пуштунистан станет претендовать не только на пакистанскую, но и на афганскую часть пуштунских племенных территорий, а шурави не станут особо этому противиться. Особенно, если новообразованный Пуштунистан сразу заявит о своей просоветской и коммунистической ориентации, что было весьма вероятно. Для СССР будет даже выгодно, если на южной границе у него появится не одно, а сразу два просоветски ориентированных государства. Пример перед глазами – Северный и Южный Йемен. Если так подумать – на данный момент просоветски настроенные афганцы устроились в своей стране весьма комфортно. Советский Союз ежегодно выделял огромные фонды на помощь Афганистану, советские солдаты насмерть дрались на чужой земле, заливая кровью – своей и кровью врагов – каменистые ущелья. Иногда советская рота выполняла такую боевую задачу, которую отказывались выполнять целые афганские дивизии. Афганцы же не считали нужным даже управлять собственной страной, передоверив всю рутину советским советникам. Конец войны означал бы для них и конец той весьма выгодной жизни, которую они для себя устроили. Более того – афганские функционеры из НДПА с тревогой наблюдали за тайными переговорами советских представителей с доверенными лицами Ахмад Шаха «Масуда», действующего в Пандшерском ущелье. Каждый из них думал – что потребует для себя Масуд за отказ от войны с шурави. Афганцы всячески вредили переговорам, устраивали провокации и диверсии – но переговоры продолжались несмотря ни на что.
Но самым неожиданным для генерала – по крайней мере, до тех пор, пока он не понял его причину – было сопротивление, которое встречали попытки завершить войну победой в некоторых кругах советской армии и спецслужб. Группа Куракина работала довольно обособлено, из интересов секретности она даже была выведена из подчинения ГРУ и подчинена Десятому управлению Генштаба, занимающемуся посылкой советских офицеров-советников в разные страны мира. Тем не менее, информация о деятельности группы просочилась-таки наружу – и начались провокации. Чего стоит дело полковника Никитченко, приговоренного к расстрелу за измену Родине. Измена выразилась в том, что под легендой вороватого тыловика он вел переговоры с людьми Масуда о прекращении огня и сотрудничестве. Полковника удалось спасти от расстрела, сменить биографию и от греха подальше отправить служить в Приволжский военный округ. Но вопросы по этой и другим провокациям остались. А генерал был не из тех, кто оставляет свои вопросы без ответа…