( Противо )показаны друг другу - стр. 9

– Ваша работница мало того, что разливает на посетителей сок, так еще и вместо исправления своих оплошностей грязно домогается, пытаясь искупить вину минетом. Для достойного ресторана – хреновый выбор работников, – со всем ехидством в голосе произносит Егор, натягивая на себя джинсы. Сукин сын!

Обходит меня, заметно задевая рукой ногу, и выходит из уборной.

– Давно хотела тебя уволить. А теперь, наконец-то, есть весомый повод. Ты уволена, Лилия.

– Да он пошутил! Это мой однокурсник.

– Уволена, – безапелляционно произносит она, закрывая дверь.

Сукин сын! Ненавижу!

3. Глава 3

Глава 3

Настроение – боевое, несмотря на не самые лучшие обстоятельства в жизни и тошнотворный запах, типичный для церквей, отчетливо напоминающий отсутствие в моей жизни мамы и папы. Из-за папы, точнее из-за его подарка я и приперлась на похороны Аллы Сучковны. Принципиальная биохимичка на поверку оказалась обычной продажной сукой, завалившей меня не только на экзамене, но и на пересдаче. Не единожды.

Хуже всего, что я прекрасно знала эту долбаную биохимию. Как минимум на четвертак. Оказалось, что стерва, укоризненно смотрящая на меня, хотела не просто взятку, а именно мой браслет. Была бы я более прошаренной, может, и с первой пересдачи додумалась бы ей заплатить, но где там наивной простушке об этом догадаться. Вот так мой единственный драгоценный, во всех смыслах этого слова, подарок, оказался в руках этой стервы. Знала же, что такие вещи надо носить по праздникам, но хотела похвастаться. Вот и получила. Ладно бы просто деньги потеряла, но столь важный для меня подарок – это обидно. Очень.

Но сейчас я его верну, даже если придется опозориться. Главное, чтобы он был на руке умершей гадины. Не знаю почему, но я уверена, что он на ней. Явно позаботилась забрать не свое с собой в могилу. Глубоко вдыхаю и с силой сжимаю Анину руку, дабы убедиться, что я здесь не одна. Отпускаю ее ладонь и начинаю искать в сумке платки вместе с очками. Достаю небольшой «грим» и подаю чуть примороженной подруге.

– Аня! – дергаю ее за руку. – Хватит витать в облаках. Держи, – протягиваю ей черный платок. – Покрой голову.

– Я думала мы уже уходим. Не хочу я надевать это убожество.

– Покрывай, – несдержанно произношу я и надеваю свой платок. Достаю солнцезащитные очки и протягиваю ей аналогичные.

– Для чего это?

– Чтобы было не видно слез.

– Какие, к чертям собачьим, слезы?

– Надевай говорю.

Собираюсь с духом и, не оглядываясь на Аню, иду к гробу, около которого скопились люди. Поди не только меня обобрала. Наконец, обойдя не единожды гроб, убедилась, что мой браслет на ней и вернулась к Ане.

– Может, уже пойдем?

– Да прям щас. Мне надо с ней попрощаться.

– А сейчас ты что делала?

– Ждала пока рассосется очередь у гроба и смотрела на лицо усопшей. Безумно ее жаль. За что Господь забирает лучших? Она таким светлым человечком была.

– Не богохульствуй. И вообще, откуда ты знаешь, что она была светлым человеком?

– Ты в гроб заглядывала?

– Ну и?

– Кожа у нее светлая, значит светлый человек, не чернокожая же. Ой, прости Господи, нельзя их так называть, да? Как их надо кличить, чтобы быть толерантной?

– Спроси у светлого человека, – огрызается в ответ Аня.

– Обязательно спрошу. Пойду как раз прощаться, – грустно сообщаю я, вложив Ане в руку свою сумочку. Возвращаюсь к гробу и, нацепив на лицо вселенскую скорбь, подхожу к воровке. Подавив в себе рвотный рефлекс, наклоняюсь к биохимичке, имитируя поцелуй в щеку. Надо сказать, очень долгий, так как расстегнуть браслет в таком положении оказалось той еще задачей. Однако – получилось. Сжимаю в руке мой подарок и быстро ускользаю от гроба.