( Противо )показаны друг другу - стр. 13

Правда, долго об этом раздумывать я не могла. Не знаю как так получилось, но начавшаяся сзади заварушка закончилась тем, что меня толкнули. Да и фиг бы с ними, не хрустальная и не сломаюсь. Да вот только толкнули меня так сильно, что я не устояла на босоножках и не сгруппировавшись, упала вниз на рельсы. Поразительно, но первое, о чем я подумала, это вовсе не о разбитых коленках и боли. Я подумала о чертовых секс-игрушках в коробке. Я такую сумму буду два месяца оплачивать, если не больше. Очухалась я совсем не от подсчетов возможного ущерба, а от света в конце тоннеля.

– Эбонит твою мать, – пробурчала себе под нос, совершенно не соображая, что делать. Метнулась вперед, к месту остановки первого вагона, но поняла, что не добегу.

– Дура! Ляг! – слышу голос Юсупова. Мама, мамочки, что делать?! Точно, с дальнего края рельс есть место. Там до меня поезд не дотронется.

– Придурочная! – слышу сквозь крики людей голос Егора.

А в следующий момент ловлю взглядом, как Юсупов прыгает ко мне.

– Ложись, бестолочь! – хватает меня за руку и со всей силы валит головой к поезду, аккурат на середину между рельс. Придурок! Пытаюсь встать, но он тут же меня одергивает.

– Мне нужно забрать коробку! Там жизненно-важные вещи.

– Прижмись и не двигайся, иначе умрешь. Дура, – это были последние слова перед тем, как он лег передо мной в точно такой же позе.

Боже, какая нелепая смерть. И что подумает бабушка, увидев, что тело ее внучки усыпано резиновыми членами или еще более пошлой хренью? Пипец. Последнее, что я увидела, когда над нами проехал поезд – искры. Вот и фейерверк в твою честь, Лилечка….

4. Глава 4

Глава 4

Пытаюсь пошевелиться, но не получается. Я совершенно не чувствую тела, равно как и языка. Он онемел. Мамочки, меня парализовало? Капец. Худшее, что может быть – стать овощем. Более того, я еще похоже и ослепла. Какая проза жизни, моя соседка по квартире незрячая, теперь и я буду вместе с ней на пару. Хотя, у нее дела обстоят, несомненно, лучше, учитывая, что у Даши имеются все конечности. И только настойчивый звук каких-то щелчков рядом с остатками моего наверняка изуродованного лица, говорит о том, что я все-таки жива, равно как и мой мозг. Я же думаю им! Щелчки повторяются снова и снова. Сама не поняла, как перед глазами появилась картинка. Четкая. О Боже, я не слепая! Мои глаза были просто закрыты. Хотя бы не слепая! И звуки – это самые что ни есть щелчки пальцев перед моими глазами. Я не сразу соображаю, что передо мной Юсупов. И щелкает, равно как и водит пальцами именно он.

– Синичкина, прием, – хлопает по щеке. Черт возьми, я это ощущаю! – Ты меня слышишь? – смотрю на его гладко выбритую морду и хочется двинуть ему со всей силы. Сукин сын, из-за него я осталась инвалидом. – Скажи хоть что-нибудь.

Язык – паскуда не слушается. И только спустя фиг знает сколько времени я наконец выдавливаю из себя.

– Филипок.

– Понятно, – закатывает глаза. – Жива и здорова.

– Вы Филипп? – перевожу взгляд на рядом стоящую тетку в типичной для метрополитена форме, задавшую вопрос, по всей видимости, Егору. Мамочки, да тут оказывается дофига людей вокруг нас. И я лежу на гранитной скамейке. У меня ничего не оторвано! Руки и ноги целы. Ну хоть красивой осталась и на том спасибо.

– Я – нет, но какая-то часть меня, видимо, да, Филипок, – переводит на меня взгляд. – Скажи своей Марьиванне, что пора приходить в себя. Лиля?