Против Сентября - стр. 18
Со стороны крепости.
Он ходит по туннелю, он ищет что-то с палкой, похожей на колдовской посох, ищет, не находит…
– Сюда нельзя, – напоминаю я у врат.
– А…. да… да…
Он обшаривает землю до самых врат. Снова уходит куда-то – на остров.
Мне становится страшно.
Я снова спрашиваю себя – да человек ли это.
Человек не ходит по морю.
Человек не может пересечь море.
Человек или там, или здесь, а чтобы перейти из там в здесь, нужно пересечь врата.
По-прежнему не знаю его имени.
Да может ли быть имя у того, кто не пересекает врата…
.
Снова хочу послать запрос в Крепость.
Спросить про еду.
Спрашиваю себя, когда я ел последний раз.
Не помню.
Считаю дни, путаюсь, сбиваюсь, говорю себе, что если бы не ел столько дней, давно бы умер.
Что происходит, спрашиваю я в пустоту.
Пустота не дает ответа.
.
Он приходит со стороны континента.
Он снова ищет что-то в пустоте земли.
Он роет землю.
Здесь.
У самых врат.
Здесь нельзя, говорю я.
Он делает вид, что не слышит.
Роет землю.
Ищет.
Ищет…
…не выдерживаю:
– Ни с места!
Вздрагиваю – когда из земли показываются полуистлевшие кости.
Чер-р-рт….
Он осторожно обметает веничком песок, вытаскивает то, что осталось от черепа, вынимает из земли позвонок за позвонком…
– Это… это в полицию надо…
Сам пугаюсь своего голоса.
Он складывает останки в корзину.
Уходит.
Туда, в сторону континента.
– Стойте… – срываюсь на крик, – стойте!
Иду за ним. Вот это я хорошо понимаю, что я не хочу идти за ним, не хочу, какого черта, я должен быть здесь, здесь, у врат, я не должен идти за ним – и ничего не могу поделать….
Он спешит, прислушивается к шорохам вокруг. Еле сдерживается, чтобы не бежать.
– Стойте… да стойте же! Вы… вы арестова…
Мелкие камушки бегут по стенам, мелкий песок…
Нарушитель бежит.
Уже и сам понимаю, что надо бежать, что туннель дрожит, рушится, доживает последние секунды…
.
…смотрю на то место во дворе крепости, где теперь закопаны кости.
В который раз пытаюсь покинуть крепость.
В который раз не могу.
В который раз поднимаюсь на крепостную стену, чтобы увидеть бескрайнее море.
В который раз – не вижу.
Нет, так-то мне хорошо, они говорили что-то про заслуженный отдых и пенсию от Крепости. И особенно хорошо от осознания того, что туннель рухнул, и ни один враг больше не проникнет сюда.
Приходят люди, говорят что-то про города на континенте, я не понимаю – зачем говорят.
Приходят люди с темными глазами, не понимаю, откуда они здесь – в крепости.
У него тоже темные глаза.
Так и не знаю его имя.
По вечерам играем в картматы.
Иногда проходим мимо того места на дворе, где теперь закопаны кости.
Там есть еще одно надгробие.
Иногда он спрашивает меня – что это. Я аккуратно перевожу разговор на другую тему.
Начал замечать, что он тоже ловко меняет тему, когда я спрашиваю, почему за крепостной стеной не видно моря…
Не мертвая
Она живая, говорит Дэн.
Она живая, вторю я за Дэном.
Не хочу спорить, просто не хочу возражать.
Отступаем назад. Бережно-бережно, шепотом-шепотом, похрустывают ветки под ногами, черр-ррт, она слышит нас, она разворачивается, она подкрадывается.
Отступаем.
Дэн шепчет, не смотри ей в глаза, не смотри, не слушай, не слушай, не слушай, что она говорит, не слушай…
Пригибаем головы.
Бежим в заросли леса, скорей, скорей, лес ставит подножки, лес хватает за ноги, лес не пускает.
Вырываемся из чащоб, ветви хлещут по лицу – только когда вдалеке проклевываются огоньки домов, я перевожу дух.