Простые девичьи тайны - стр. 13

–А он на что? Жених выискался! Помог бы!

–Но… но… Может, он хотел, чтобы я уволилась?– выдала я.

–Зачем это?– удивилась Роза.

–Теперь мы не работаем вместе. Он не мой начальник. Теперь у нас могут быть другие отношения.

–Тьфу!– мотнула головой Роза, вскочив с моей кровати.– Ну, ты и дура! С такими дурами я даже разговаривать не хочу!

Она вышла из палаты, хлопнув дверью. Я оглянулась и встретилась глазами с Валей. Ее взгляд выражал печаль и жалость. Слезы потекли сразу обильно и залили мне шею.

–Ты тоже думаешь, что я дура?– давясь слезами, спросила я Валю.

–Нет, – ответила она, – но, в остальном, Роза, пожалуй, права.

У меня еще оставалась капля надежды, но шел день за днем, и она испарилась, как роса на солнце. Сергей не звонил. Он забыл о моем существовании. И я, наконец, поняла, что заблуждалась с самого начала.

Это была первая моя работа. Первая начальница, закидоны которой я принимала, как обычное явление, была странной женщиной. А Сергей… его хорошее отношение, желание пресечь ссоры в коллективе, создать здоровую атмосферу. Все это, после прямой травли меня, как сотрудника, я приняла за любовь. Сергей Петрович был просто «демократичным начальником», любившим обожание сотрудниц, и не брезгующим легким флиртом «для поднятия тонуса». Вот и все! Но это я поняла много позже, приобретя жизненный опыт. А тогда, я считала Сергея мерзавцем. Мое сердце было разбито. А в глазах открылись водопады слез, как весной в горах.

В связи с этим, раны заживали плохо, а врачи ругали за настроение и не желание выздоравливать.

Одним солнечным воскресным утром, в нашу палату вошел странный посетитель.

В это время все ее обитатели уже получили положенные уколы и капельницы, и занимались каждый своим делом.

Я горько плакала, Роза зависала в мобильном Интернете, а Валя ушла в себя и что-то сосредоточенно шептала. Я уже не раз заставала ее за этим занятием, и на мой вопрос: «Что ты делаешь, поешь что ли?», она ответила: «Молюсь!». Тогда я не стала расспрашивать, какому Богу молится, все-таки, это вопрос интимный.

И вот, в этот самый момент, в палату зашел человек, вид которого просто не мог не привлечь нашего внимания. И не только нашего, но и всего персонала больницы. То и дело медсестры и санитарки просовывали в дверь свои любопытные носики.

Посетитель был высоким, в остроконечной шапке, добавляющей росту. В теплой фуфайке на длинной коричневой рясе, пошитой из шерсти. Ткань мне напомнила мамино школьное платье.

Я давно не видела священников так близко. С детства, не пересекались наши пути. Но теперь сразу узнала – передо мной батюшка.

Батюшка весело вошел в палату, почти влетел. Сделал общий поклон, и широко перекрестил Валю, после чего подсунул свою руку прямо ей под нос. Валя, просияв, поцеловала ее.

–Валентина, готова?– спросил он.

–Насколько могу, отец Михаил!– сказала Валя, окинув грустным взглядом перебинтованные руки,– даже перекреститься не могу. Правило не читала. Мама приехать не смогла. Только Иисусову молитву. Не знаю, можно ли? Допустите ли?

Я смотрела в окно, но ушки были на макушке. Уж очень мудрено звучала речь собеседников. Слова, вроде, все понятны, но смысл разговора не ясен.

Священник присел на табуретку и достал странного вида саквояж, наполовину тканный, наполовину кожаный. Я не удержалась и стала поглядывать одним глазком.