Пространство и время - стр. 35
– А врачу, значит, думать не надо?
– Так ведь диагност подключил – он всё скажет. Или томограф…
– А ещё были варианты?
– Ну-у… На дизайнера конкурс большой. И входное тестирование сложное…
– А на доктора что – простое?
– Ага… Там всегда недобор. Поэтому просто. Всего три ответа на каждый вопрос: да, нет, не знаю… Я почти всегда угадывал! Ещё можно было на воспитателя пойти – там тоже конкурса нет…
– Ну да, с детьми, как и с больными, никто возиться не хочет, – капитан тяжело вздохнул и помолчал. – Слушай, доктор, ответь мне на один вопрос: ты сам-то себя доктором считаешь?
– А чего… А я чего…
– Ты же должен человеку помочь, когда ему плохо! Тошнит его, к примеру, или поранился… У тебя, кстати, какая специализация? Хирург? Фтизиатр? Уролог? Надеюсь, не гинеколог?
– Этот… терапевт-гомеопат.
Капитан замолчал, прикрыл лицо рукой и сидел так довольно долго. Доктор-недоучка смущённо сопел, ёрзал на диване и был сейчас очень похож на обиженного щенка чау-чау, у которого отобрали его любимую косточку.
– Врач, который не умеет лечить… – промолвил наконец Джи Лин. – Повар, который не умеет готовить… Ну, с поваром отдельный разговор будет. – Он тяжело поднялся из-за стола, словно в корабль снова вернулась земная сила тяжести, и Макс тоже тут же вскочил. – Не знаю, что тебе сказать, какие слова найти. Выбирай. Или ты всё-таки будешь врачом, настоящим врачом – или не поставлю тебе никакой практики. И вообще оформлю дисквалификацию. Так и будешь… в сообществе. Понял? Всё. Иди отсюда.
Глава десятая. Дань Оберона
Вахты для кандидатов в пилоты временно прекратились, и впервые за последнее время стажёры собрались все вместе за ужином в кают-компании.
– В общем, так, – капитан Джи Лин поднялся из-за стола. – С завтрашнего дня пилоты начинают осваивать осмотр и обслуживание силовой установки. Насчет остальных… Доктор, синдром космической адаптации изучил?
– Ага…
– Лично мне зачёт сдашь! Потом будем дальше двигаться. У тебя, повар, как дела?
– Бутерброды освоил. С маслом.
– Уже прогресс! Ладно. Все свободны. Подготовка ко сну и отбой. Всё.
Капитан покинул кают-компанию. Следом вышел менеджер, зевая и прикрывая рот ладонью.
– Пилоты, по системе жизнеобеспечения есть вопросы? – окликнул Санчес практиканток, поднимающихся из кресел.
– У меня расход кислорода для дыхания был завышен, – отозвалась Милли. – На последней вахте.
– На крайней вахте!
– Ну да, на крайней. Как будто нас не десять человек, а одиннадцать.
– Ну так это ерунда. Дань Оберона.
– Чего?
– Датчик расхода не откалиброван, – нетерпеливо сказала Лита. – Не сообразить, что ли?
– А что такое дань Оберона? – заинтересовался Тим Том.
– А вы не знаете?
– Не-е…
– Впервые слышим.
– Расскажи, Эдди!
Пилот не спеша уселся за стол, и все шестеро практикантов тоже вернулись в свои кресла.
– Это такая старая история, – начал Эдди. – Даже, скорее, легенда. Когда-то давным-давно, в старое доброе… – он выделил голосом слово «доброе», предупреждая подначки со стороны молодого поколения, – …время, на корабле под названием «Оберон» случилась во время рейса серьёзная авария. Что уж там произошло – метеорит, космический мусор, разгон реактора – не суть. Экипаж этого «Оберона» состоял из трёх пилотов – как и у нас раньше. Так вот. До прохождения перигея…
– Прохождения чего? – переспросил Тим Том. Практикантки-космолётчицы зафыркали на него.