Просто дыши - стр. 65

Я такая не потому что мои границы размыты, а потому что их множество раз нарушали.

Как много раз в своей жизни она делала то, чего на самом деле не хотела? Как много раз из нее пытались сделать нечто, кем она не являлась?

По опыту Даны знаю, родители в богатых семьях имеют тенденцию лепить из детей подобие себя. Заставляют добиваться их любви. Заставляют делать все, чтобы соответствовать какому-то призрачному стандарту.

– Я вам не нравлюсь. – констатирую. – Только не пойму, почему. Вы меня не знаете.

Амелия снова раскладывает цветы на столе, но на этот раз поднимает на меня глаза. Они очень похожего оттенка, что и у Эвы. Вот только в них нет того, что есть у Эвы. Взгляд Амелии не касается тебя изнутри. Не заставляет тебя замереть. Не выбивает кислород из твоих легких.

– Элиот, верно? – спрашивает она, и я киваю. – Не пойми меня неправильно, Элиот. Лично к тебе у меня нет никаких претензий. Но я знаю таких, как ты. Что уж там говорить, у меня были мужчины, похожие на тебя. Харизматичные, уверенные в себе, талантливые. Вы умеете привлечь внимание, залезть под кожу. Жизнь для вас игра. Вот только, когда вам становится скучно, вы склонны разрушать.

– Вы меня не знаете. – качаю головой.

– Ты прав. И тем не менее я знаю, что эта история ничем хорошим не закончится. – она вздыхает. – Еще я знаю, что люди в нашу жизнь приходят не просто так. Эва тоже это знает. Вопрос лишь в том, осознаешь ли это ты?

Что не так с этим семейством Уоллис?

– Тетя? – раздается голос в глубине магазина, а через мгновение появляется Эва. – Я покормила Милли. Погуляешь с ней в обед?

Она роется в сумке и не замечает меня. Это дает мне время, чтобы нацепить улыбку и расслабиться.

– Конечно. – отзывается Амелия, возвращаясь к своему букету.

Уоллис поднимает голову и наши глаза встречаются. На ее губах тут же появляется радостная улыбка. От этого и моя становится вполне искренней. Вот, что я имел в виду. Когда Эва на вас смотрит, вы не можете не смотреть в ответ. Не можете не улыбаться, когда улыбается она.

– Доброе утро. – легко говорит она, приближаясь ко мне.

Поразительно, еще какую-то неделю назад эта девушка даже слова не смогла сказать и сбежала, как только заговорил я. Почему? Почему от Клода у нее сердце падает в желудок, а рядом со мной полный штиль?

Тебе не скучно, тебе одиноко.

Потому что она видит меня насквозь? Видит и не боится?

– Я бы так не сказал. – бросаю хмурый взгляд на этот бесформенный мешок, который снова на ней. – Что это на тебе?

– Ты о чем? – осматривает себя с ног до головы.

– Этот пиджак. – подхожу ближе. – На улице жара. Сними его.

Она усмехается.

– Я могу носить, что хочу, Элиот.

На моих губах растягивается дьявольская улыбка.

– Тебе напомнить про второе правило?

Ее рот приоткрывается в изумлении.

Что ж, детка, ты сама согласилась делать все, что я скажу.

Наверное, в данном случае это хорошо, что приняв решение, Эва Уоллис, разобьется, но доведет дело до конца.

– Ты серьезно? – выдыхает она.

– А похоже, что шучу?

Бьюсь об заклад, этот пиджак нужен ей только для того, чтобы шрамы скрыть. А, ну и еще, потому что она много потеет. Нервничает и потеет. Совсем не трудно сложить два и два.

– Но мы так опоздаем. – возражает она.

– Чтобы снять пиджак, требуется две секунды. Ты больше времени потратила, препираясь со мной.