ПростиТурция, или Восток – дело темное - стр. 8

Уже поздно вечером следующего дня маленькую замерзшую девочку увидели проезжающие мимо дачники. Слава богу, у людей хватило ума понять, что дитё, одиноко бредущее в чистом поле ночью, – это ненормально.

Добрые люди заманили перепуганного ребенка в машину, по дороге выяснили, почему девочка оказалась в такой странной ситуации, и сломя голову, нарушая все правила дорожного движения, рванули к ближайшему отделению милиции.

В общем-то история закончилась хорошо. Горе-похитителей отловили по горячим следам, справедливость восторжествовала, дрожащую девочку передали на руки почти сошедшей с ума от переживаний маме.

Честно говоря, это была, наверное, самая экстремальная история в пока еще недолгой (двадцать пять лет – разве ж это много?) Ёлкиной жизни. Самой, но не последней.

Кстати, с того самого момента Ёлка молоко не пила. Чай, кофе, после совершеннолетия спиртные напитки – все пила, а вот молоко – ни-ни!

Вот и в этот памятный вечер к молоку Элла традиционно не прикоснулась, все больше на мартини налегала. Налегала-налегала – и, как водится, случилась с ней интересная история.

Вообще, есть у каждого простого – да и у непростого, что там врать! – организма некая не очень удобная особенность. Физиологией нашей человеческой нам навязанная. Называется: сколько жидкости не пей, а в туалет рано или поздно идти придется. Хочется, не хочется, ходят ноги или нет, а идти надо! Вот и Ёлка пошла. Потому как практически приперло. Вроде и разговор теплый ручейком течет, и компания приятная – ан нет, надо все бросать на полуслове и вежливо удаляться.

По дороге обратно перед Эллой возникла барная стойка. Она, конечно, не прям вот так совсем внезапно возникла, она там со дня основания ночного клуба стояла, но вот Ёлка в нее совершенно случайно уткнулась. То ли дорогу попутала, то ли на манящий блеск латунных пивных кранов потянулась девушка – уже не важно. Дорога привела, судьба решилась.

Перед ее носом с глухим стуком возник большой пивной бокал.

– Ваше пиво, – не глядя на посетительницу, изрек бармен.

– Не. – Ёлка в меру изящно мотнула головой, изображая отрицание. – Не мое пиво.

– Вы здесь еще кого-нибудь видите? – довольно вежливо поинтересовался бармен.

Кстати, да. Концерт уже закончился, публика успела подрасползтись по углам, и в районе дислокации барной стойки народу, кроме Ёлки, не наблюдалось.

– Не, не вижу! – честно призналась девушка.

– Пиво у меня кто-то заказывал?

– Наверное… – не стала спорить Ёлка.

– И даже оплатил! – подытожил бармен.

– Что вообще хорошо! – обрадовалась за честность неведомого покупателя Ёлка.

– Так что, кроме вас, его забирать некому. Не будет же оно тут стоять бесхозным? – логично подытожил бармен.

– Это было бы святотатством! – не стала спорить Ёлка, взяла в руки ледяной бокал и пошла к себе за столик.

Хотя «пошла» – это слишком громко сказано. Потому что никуда пойти она не успела. Единственное, что смогла сделать девушка, так это резко повернуться, попытаться сделать шаг вперед и совершенно неизящно опрокинуть бокал и все его содержимое на стильную белоснежную рубашку стоящего позади нее молодого человека.

– Упс!

Именно так, заглавными буквами и не ругательным «ёпт!», охарактеризовал произошедшее пострадавший.

– Ёпт! – ответила ему виновница происшествия.