Прости за любовь - стр. 26

– Ага.

– Ну молоток! Тьфу-тьфу, рад видеть тебя прежним, – качает головой.

Прежним.

Усмехнувшись, киваю.

– Слушай, Борисыч, а Шац в школе? Чёт я не видел её.

– В школе. В одной из аудиторий. Через двадцать минут окончание экзамена, – он смотрит на часы. – По идее скоро должна освободиться.

– Отлично. Я щас метнусь кое-куда и вернусь. Пустишь на территорию?

– Да конечно, не вопрос, – открывает мне турникет и возвращает телефон, который я оставлял ему на хранение.

– Спасибо.

– Обращайся.

Иду на улицу. Просматриваю пропущенные вызовы. Читаю сообщения.

– Ну чё ты там нарешал, двоечник? – доносится до меня голос Горького.

Он стоит, прислонившись плечом к колонне. Хмурый и мрачный. Бледный как смерть. Мешкари под глазами. Опять не спал.

Друг очень тяжело переживает смерть деда.

– Привет.

Подхожу к нему. Обмениваемся рукопожатием.

– Норм?

– Почти всё сделал.

– Красава!

– Надо в цветочный сходить. И в магаз. Мать наказала купить Германовне букет и конфеты.

– Погнали.

Спустившись по ступенькам, движемся в сторону калитки.

– Жара, звездец.

– Ага.

Парит сегодня люто. Асфальт раскалён. Дышать абсолютно нечем.

– Вещи собрал?

– Да. А ты?

– Целый чемодан.

– Модник херов, – брюнет закатывает глаза. – Вон Чиж с пакетом. Фотку прислал. Канючил всё утро спортивную сумку. Мол, стыдно так в столицу ехать.

Ржу.

– Как предки отреагировали на твоё решение?

– Они ещё не знают.

– Да ну блин, ты чё? – удивлённо на меня смотрит.

– Не хочу, чтобы матушка расстраивалась заранее, – пожимаю плечом.

– Ну в принципе, правильно. К деду сходим на кладбище?

– Конечно, сходим, бро, – обещаю я.

Дальше до цветочного павильона шагаем молча. Паша опять грузится и я его не трогаю. Знаю, что в такие моменты важно просто быть рядом. Без лишней болтовни и суеты.

Собираем с флористом хороший букет. Покупаем в супермаркете большую коробку обожаемых Шац бельгийских конфет и возвращаемся к школе, возле которой щебечет толпа девчонок.

Вытаращились. Разглядывают. Шепчутся.

Я так понимаю, никто особо не верил в то, что мне удастся восстановиться после аварии.

– Ой, это случайно не мои, Марсель? – улыбаясь, спрашивает одна из выпускниц, глядя на цветы.

Не помню имени. По-моему, в том году она просила покатать её на мотоцикле, но очередь до неё не дошла.

– Случайно не твои, – отзывается вместо меня Паша.

– А ты, Горький, всё такой же грубиян, – подключается к беседе её подружка. – У тебя новая тату на шее?

– Твоё какое дело, Борисова?

– Нельзя общаться нормально? – блондинка обиженно дует губы.

– На общение с тобой настроения нет.

– Ты много потерял.

– Как-нибудь переживу.

– Завязывайте пререкаться. Парни, у Анжелики сегодня день рождения. Будет вечеринка. Придёте? Она стесняется сама позвать.

– Марин! – подруга, краснея, возмущённо на неё таращится.

Точно, Марина.

– Сорян, девчонки. У нас на вечер другие планы, – подмигнув, жму на кнопку и калитка с писком открывается.

– Жаль… – расстроенно звучит за спиной. – Может, в другой раз. Спишемся.

Забавно.

Когда валяешься в постели весь переломанный, ты на хрен никому не нужен и твои соцсети хранят тишину.

– Пялятся на тебя как на восставшего из пепла. Дуры!

Усмехнувшись, достаю телефон, чтобы позвонить Шац, однако тут же сбрасываю. Потому что она, собственной персоной, неожиданно появляется на крыльце.

– Ой, ребята! – останавливается, поправляет очки. – Марсель, Паша!