Прости, моя невозможная - стр. 26
- До субботы, Анечка? - отчетливо различил я.
- Хорошо, Серёжа! До субботы!
- Я позвоню завтра?
- Позвони! Счастливого пути!
Она заторопилась к дому, постукивая каблучками по тротуарной плитке, а кандидат запрыгнул на заднее сиденье и поехал домой.
- "Счастливого пути"! - не удержался я. - Скатертью дорожка! Да, "Анечка"?
- Ой, Мерцалов, а чего это ты на крылечке сидишь? Меня дожидаешься или боишься там, в доме, один?
- Курю. Просто курю. Не люблю это делать в помещении, - соврал, не моргнув глазом, я.
- И правильно. Ты знаешь, я подумала, я и сама переночую. Чего мне бояться? Ты - опаснее, чем любой человек из нашей деревни. Восемь лет в тюрьме - шутка ли!
- Ну ты и зараза, Мерцалова! Какая же ты... зараза! Я бы просто с удовольствием сейчас оставил тебя один на один с твоими домашними монстрами и ушел, но, блин, сожрут же дурочку, а я потом что Гришке скажу?
- Скажешь, что погибла в неравном бою с жизненной несправедливостью...
- Глупая шутка.
- Вся наша жизнь - глупая шутка. Но смеяться приходится... сквозь слезы.
- Ладно, доморощенный философ, пошли спать, что ли? А то у меня завтра тренировка с пацанами в шесть. А ты, понимаешь, выгулялась до полуночи!
- Так и ложился бы! Чего ты высматривал?
- Я это... боюсь один в доме!
Она засмеялась. И смех ее, колокольчиком рассыпавшийся по тихой деревенской улице, щемящей грустью тронул мое сердце - когда-то она часто смеялась в ответ на мои шутки! Когда-то мы любили пошутить друг над другом и порой до слез угорали над собственными приколами. И я был бы счастлив, если бы ей снова было хорошо рядом со мной!
Пока она разувалась в прихожей, а я снова по-тихому пялился на ее ножки, решил поинтересоваться:
- Ну, и как, решил твой кандидат проблему?
- Решил.
- Как?
- Предложил убить всех бомжей в округе. Но я пожалела - люди все-таки.
- Поня-ятно. Не решил, значит. Херовый у тебя мужик.
- А у меня все мужики херовые. Фатальное невезение...
- Плохой у тебя вкус...
- Просто отвратительный...
Анна.
Медленно расстегиваю ремешки на туфлях. Исподтишка рассматриваю его. Свят стоит рядом, расслабленно прислонившись спиной к стене, из-под ресниц наблюдает за мной. О чем он думает? Что сейчас в его голове? Зачем он здесь? Эти вопросы не дают мне покоя. Чувствует свою ответственность за меня? Почти девять лет ему было плевать на мою жизнь - ни письма, ни звонка... За Гришкой, как оказалось, Антон Радулов "присматривал" - по-русски следил, чтобы я его не обидела! А на меня плевать всем было! А теперь вот Мерцалов внезапно воспылал заботой ко мне! Не любовью, конечно же, не любовью, а именно заботой воспылал!
- Слушай, Мерцалов, мне как-то совсем не хочется сейчас притворяться, что мы с тобой друзья. Просто до такой степени не хочется, что так бы и треснула тебя... табуреткой за все, что ты мне сделал. И я не знаю, зачем ты здесь. Может, это ТЫ у меня дома что-то искал, а? Так я тебя сама здесь оставила - теперь уж наверняка нашел все, что тебе было нужно. А если не нашел, ты скажи, я подскажу, где лежит. Можешь взять себе все, что пожелаешь, в том числе и мои трусы тоже. И уходи, пожалуйста! Я не хочу тебя видеть! Я не хочу думать о том, что ты где-то рядом находишься! Не хочу даже держать в голове мысль о том, что мне тебя снова видеть придется! Мне так спокойнее! Мне одной лучше!