Прости, мне плевать, что нельзя - стр. 38

Первый год нашей совместной жизни с Вадимом мне дался тяжело. Я привыкала...Привыкала не думать о том, что случилось с отцом и дядьками. Привыкала не спрашивать, куда делись верные отцу охранники. Привыкала не вчитываться в знакомые фамилии в некрологах. Но это сложно...Бывало, сидишь в столовой, пьешь кофе, болтаешь с сестрой, листаешь новостную ленту в телефоне, и взгляд против воли цепляется за знакомое лицо в криминальной хронике. Авария. Самоубийство. Пожар. И весь день потом руки трясутся... Новости я стараюсь больше не смотреть. До сих пор. По крайней мере, региональные...

*****

Да...Я боялась Вадима. По-животному, не до конца осознавая своих страхов. На инстинктах. Чувствовала присутствие рядом большого опасного хищника, внимательно следящего за каждым моим движением, мягко подбирающегося всё ближе. Как безжалостный тигр к нежной антилопе. Мгновение, и прыгнет. Но уже не убежать. Немигающие глаза смотрят на тебя в упор, гипнотизируя, показывая, насколько ты жалкая и слабая перед ним.

Но...это ощущение...заводило...

Я цепенела каждый раз, когда мы просто оказывались в одной комнате, и задыхалась в чувственном жаре, когда расстояние между нами переставало существовать. Мой муж разбудил во мне женщину, и, когда это произошло, мне стало все время его не хватать. Дикое чувство, разрывающее надвое. Страх и желание, перемешанные во взрывоопасный коктейль. Обрывочные бесплодные мечты избавиться, убежать, и физическая тоска по каждому прикосновению. Я не  знаю, можно ли отдаваться мужчине по - другому. Без этого сладкого чувства безоговорочной капитуляции.

У меня по- другому не было.

Я была порабощенным народом, склонившимся перед захватчиком, и свято верившим в то, что так должно быть, и это его судьба. От меня требовалось так мало: не думать. У победителя есть право на жестокость, на суд. Да и какая тебе разница, если он милостив именно с тобой. Ты счастлива от того, что ты на стороне его друзей, а не врагов. А враги...Они должны были сами понимать, на что идут. Ты за них ответственности не несешь, правда? Да и пока боишься за себя, сложно по-настоящему проникнуться ужасом других. А первое время я Вадима ещё очень сильно боялась, не до конца понимая правил нашей с ним игры.

Забеременела я почти сразу. Муж был счастлив. Ещё один наследник. Официальные права на имущество моего отца и мощнейший рычаг давления на меня. Это как привязать к себе навечно. Если я хочу быть с сыном, я буду и с его отцом...Вслух такое конечно никто не говорил, но я была не настолько наивна даже пять лет назад, чтобы не понимать, что, если у меня и есть призрачный шанс уйти от мужа, то своего ребенка Вадим не отпустит никогда. Да и не думала я никогда об уходе. Это кощунство. Нельзя. Он - мой муж. Он царь и бог, и я просто училась жить именно с этим человеком. Лишь безысходность пугала. Слишком много пут на итак несопротивляющейся жертве...Удавка.

Беременность у меня была сложной: несколько сохранений, сильнейший токсикоз, тонус, давление, отеки. Я почти все девять месяцев лежала пластом и не выходила из больниц. Вадим был внимателен ко мне как никогда. Нежен. Его забота окутывала меня настолько непроницаемым коконом, что через него с трудом пробивался внешний мир. Это был новый этап наших отношений. Без секса, потому что было нельзя, но с зарождающимся доверием. Да, я начала ему доверять. Прониклась. От так заботился. Страх постепенно отпускал. Физическое притяжение трансформировалось во что-то более глубокое, крепкое от внимательного спокойного взгляда его серых глаз. Когда я лежала в больницах, он приходил каждый день. Удивительный жест для такого занятого человека. Ненадолго, но обязательно приходил. Время - самое дорогое, что у нас есть. Все эти короткие разговоры ни о чем я нежно храню в памяти до сих пор. "Как дела"," Как себя чувствуешь", " Что сказал врач", "Тебе надо что- нибудь"...Когда я забываю, каким Вадим может быть, я достаю их и бережно сдуваю пыль. Мне это нужно.