Простая речь о мудреных вещах - стр. 9
Другие преобразователи не только жаловались, но брались исправить и начинали с истребления, что же вышло?
Посмотрите на портреты так называемых передовых деятелей нашего времени, начерченные мастерскою кистью Герцена. А их приверженцы и последователи – что за лица? Какие задатки для спасения народов от этого озлобленного отребья? Герцен оказал великую услугу, познакомив нас с этими героями.
Поляки просто жалки! Какая путаница, какой ералаш! Сами не знают, чего хотят, а рвутся, очертя голову, напропалую. Никакая победа не пошла бы впрок таким политическим ветрогонам.
Что же сказать о наших выходцах и эмигрантах! Они могут писать все: что же они пишут для нас, делают и говорят?
Нетерпение похвально в своем основании, но бывает пагубно в своих приложениях. Старайтесь исправлять себя, делаться в среду лучше, чем были во вторник, как учил Карамзин! А кто из нас может сказать даже, что в среду не стал он хуже, чем был во вторник? Мы хотим все учить других, кроем чужую кровлю, возделываем чужое поле, а свое, глядишь, покрывается тернием и волчцами и мы поступаем сами в число больных, иногда отчаянных, вместо того, чтобы делаться лекарями, как бы нам хотелось или мечталось.
Выходит ежегодно из наших Университетов чуть ли не тысяча студентов, оканчивающих курс, – (а сколько уже вышло их со времени основания Университетов!) – что если бы из этой тысячи хоть одна сотня начинала действовать так, как вы теперь требуете, положим, от правительства, от общества, но, спрашиваю я вас, скажите, положа руку на сердце: – бывает ли так, и не начинает ли эта сотня, с, немногими исключениями, через год, через два, через пять лет, выть с волками по-волчьи, а потом и превращаться в волков… образованных, патентованных, и тем более опасных и вредных?
Подумайте-ка об этом, друзья мои, вместо занятий дрянными переводами книг, которые выросли не на нашей почве и так пристали к русским студентам, как к корове седло.
Если б 14 декабря триста человек, из которых большая часть, судя по свидетельствам, были люди истинно благонамеренные, чистые, любившие отечество искренно, умные, способные, избрали себе, взявшись рука за руку, другой образ действий, и нейдя на площадь, поступили бы в канцелярии, департаменты, на службу с благими своими намерениями, из них через немного лет ведь вышло бы двадцать, тридцать губернаторов, министров, членов Государственного Совета, и какое поприще открылось бы для их действий, сколько добра могли бы они сделать. Это было бы такое общество, каких желать можно. Далеко бы мы ушли… Мир их праху! Помяни их Господи во Царствии Твоем!
Точно то же должно сказать и об их преемниках, которые, хотя все мельче и мельче, слабее и слабее, продолжаются одни за другими – так или иначе и погибают бесследно…
Что же делать нам, спросите вы? Сидеть, склавши руки? Сидеть, склавши руки, все-таки лучше, чем махать ими без толку и тратить силу попусту. Но есть занятия пополезнее: учиться, учиться и учиться, не мудрствуя лукаво! Друзья мои! Друзья мои! За работу, за работу! За ученье!
Нет в мире царства, столь пространна, Где б можно было столь добра творить.
На всяком месте можно у нас сделать много, много добра: учитель, исправник, лекарь, священник, староста, офицер, смотритель, не говоря уже о высших должностях, – а как исправляется большая часть этих должностей? И все вследствие недостатка в истинном образовании