Простая правда - стр. 48

Кэти понимала настроение Элли, вспоминая свои визиты к Джейкобу. Пусть она и одевалась как обычный тинейджер, но никогда не становилась им. Элли могла считать, что сохраняет свою индивидуальность, однако быть собой в культуре, где другие Englischers озабочены тем, чтобы оставаться собой, – это совсем не то, что быть собой в культуре, где все люди хотят быть одинаковыми, но отличными от тебя.

Мир, заполненный людьми, может тем не менее быть весьма уединенным местом.

– Я могу это исправить, – громко произнесла Кэти.

С широкой ухмылкой она зачерпнула из пруда пригоршню воды и брызнула Элли в лицо.

Отплевываясь, Элли вскочила на ноги:

– Зачем ты это сделала?

– Wasser, – сказала Кэти и снова обрызгала Элли.

Элли закрыла лицо ладонями:

– Не понимаю.

– Wasser. Это «вода» по-немецки.

В следующий миг Элли поняла. Она приняла этот маленький дар, свыклась с ним.

– Wasser, – повторила она. – Потом указала на поле. – Табак?

– Duvach.

Кэти просияла, когда Элли произнесла это слово.

– Gut! Die Koo, – сказала она, указывая на пасущуюся голштинскую корову.

– Die Koo.

Кэти протянула Элли руку:

– Wie bist du heit. Приятно познакомиться.

Элли медленно подала свою руку. Впервые с того момента, как она приехала накануне в окружной суд, Элли глубоко заглянула в глаза Кэти. Легкомыслие этого дня, урок немецкого языка отошли в сторону, и для женщин все сосредоточилось на их рукопожатии, на неумолчном стрекоте сверчков и осознании того, что они начинают сначала.

– Ich bin die Katie Fisher, – тихо произнесла Кэти.

– Ich bin die Ellie Hathaway, – ответила Элли. – Wie bist du heit[10].

– Хочу перед началом фильма купить попкорн, – вставая, сказал Джейкоб; Кэти принялась шарить по карманам в поисках денег, которые ей всегда давала с собой мама, но Джейкоб покачал головой. – Я угощаю. Эй, Адам, присмотри за ней.

Кэти поникла в своем кресле, сердясь на брата, который явно принимает ее за ребенка.

– Мне семнадцать. Он что, думает, я сбегу?

Сидящий рядом с ней Адам улыбнулся:

– Скорее всего, он беспокоится, как бы кто-нибудь не похитил его хорошенькую сестричку.

Кэти покраснела до корней волос.

– Не думаю, – ответила она.

Кэти не привыкла к комплиментам своей красоте, но ничего не имела против похвалы за хорошо выполненную работу. К тому же она смущалась, оставшись наедине с Адамом, которого Джейкоб пригласил с ними в кино.

Кэти не носила часов и не знала, сколько времени остается до начала фильма. Для нее это был четвертый фильм в жизни. Ожидалась любовная история – несколько странная тема для двухчасового фильма. В ее представлении любовь не была тем моментом, когда, заглядывая в глаза парня, ты чувствуешь, как почва уходит у тебя из-под ног, или когда находишь в его душе все то, чего недостает в твоей. Любовь приходит неторопливо, уверенно и состоит в равной мере из поддержки и уважения. «Простая» девушка не влюбится, а опустит глаза и поймет, что увязла в любви. «Простая» девушка знает, что любит человека, если через десять лет увидит рядом с собой того же парня, обнимающего ее за талию.

Звук голоса Адама отвлек ее от этих мыслей.

– Итак, – вежливо начал он, – вы живете в Ланкастере?

– В Парадайсе. Ну, на его краю.

Глаза Адама загорелись.

– На краю Парадайса, – с улыбкой повторил он. – Звучит так, будто вам грозит падение.