Простая правда - стр. 4
– Угу. Примерно три часа назад, – пробормотал парамедик.
Неожиданно обычный вызов «скорой помощи» оказался более сложным, чем ожидала Лиззи, и, вероятнее всего, подозреваемая стояла в четырех футах от нее. Лиззи подняла глаза на Сару Фишер, которая обхватила себя руками и заметно дрожала:
– Ребенок… мертв?
– Боюсь, что да, миссис Фишер.
Лиззи открыла рот, чтобы задать очередной вопрос, но ее отвлек отдаленный шум передвигаемого оборудования.
– Что это такое?
– Работники заканчивают дойку.
– Дойку? – Брови Лиззи взлетели вверх.
– Это дело… – спокойно произнесла женщина. – Его все же нужно делать.
Лиззи вдруг испытала к женщине глубокую жалость. Жизнь никогда не прекращается из-за смерти. Она знала это лучше большинства людей. Положив руку на плечо миссис Фишер, Лиззи постаралась придать голосу мягкость, не совсем понимая, в каком психологическом состоянии находится женщина.
– Понимаю, что для вас это тяжело, но я собираюсь задать вам несколько вопросов по поводу вашего ребенка.
– Это не мой ребенок. – Сара Фишер посмотрела Лиззи прямо в глаза. – И я понятия не имею, откуда он взялся.
Полчаса спустя Лиззи подошла к судебному фотографу:
– Держитесь рядом с коровником. Амиши не любят, когда их фотографируют.
Мужчина кивнул, сделав несколько снимков в кладовой упряжи и отсняв крупные планы трупа младенца.
Наконец-то она поняла, зачем ее вызвали. Неопознанный мертвый младенец, неизвестная мать, бросившая его. И вся эта заварушка в самом сердце амишской фермы.
Она опросила соседей, лютеранскую пару, которые клялись, что никогда не слышали от Фишеров даже громких голосов, и совершенно не представляли, откуда мог взяться ребенок. У них были две дочери-подростка, одна из которых однажды сделала себе пирсинг в носу и на пупке. У обеих было алиби на прошлую ночь. Но они согласились пройти гинекологическое обследование, чтобы исключить себя из числа подозреваемых.
А вот Сара Фишер не согласилась.
Лиззи размышляла над этим, стоя в доильном помещении и глядя, как Аарон Фишер переливает молоко из маленького бидона в большой. Он был высоким и темноволосым, с мускулистыми руками, развившимися за годы фермерства. Его борода доходила до второй пуговицы рубашки. Закончив, Фишер поставил бидон и повернулся к Лиззи, весь внимание.
– Моя жена не была беременна, детектив, – сказал Аарон.
– Вы уверены?
– Сара больше не может иметь детей. Врачи сделали ей операцию после того, как она едва не умерла при рождении нашего младшего ребенка.
– Ваши другие дети, мистер Фишер, – где они были, когда нашли младенца?
По лицу мужчины пробежала тень и быстро исчезла, едва Лиззи успела ее заметить.
– Моя дочь спала наверху. Моя другая дочь… ушла.
– Ушла, то есть обзавелась собственной семьей?
– Умерла.
– Сколько лет той дочери, которая спала?
– Восемнадцать.
При этих словах Лиззи вскинула глаза. Ни Сара Фишер, ни парамедики не упоминали, что на ферме живет еще одна женщина детородного возраста.
– Возможно ли, чтобы она была беременна, мистер Фишер?
Лицо мужчины сильно побагровело, и Лиззи даже забеспокоилась.
– Она даже не замужем.
– Это не обязательно, сэр.
Аарон Фишер холодно и спокойно посмотрел на детектива:
– Для нас обязательно.
Казалось, на дойку сорока коров ушла целая вечность, но это не имело ни малейшего отношения к прибытию второго отряда полиции. Выпустив телок в ворота для выпаса и закрыв их, Сэмюэл зашагал к главной усадьбе. Он должен был помочь Леви подмести коровник, но это могло и подождать.