Прошлогоднее Рождество. Следствие ведёт Рязанцева - стр. 14
В горле пересохло.
Лана опустила сынишку на пол, сняла с полки чистый бокал, потянулась к крану и замерла. На дне той чашки, которую Мариша поставила в раковину, кофейный осадок расчертили белые полоски в форме решётки.
Глава пятая
Конечно, ужасно получить пулю в лоб от человека, которому надо верить. Мир не должен быть таким жестоким. Но он такой.
В комнате темно, сумеречный свет из окна, рассеиваясь, оседает на пол и там умирает. Но включать свет совсем не хочется. Дом никогда ещё не был таким чужим и холодным. Хорошо, что она оставила сына у мамы. Правильно. Нельзя ребёнку в такой атмосфере, детские души намного чувствительней. Мать и ребёнок связаны пуповиной, пусть и невидимой, всю жизнь. Почувствовав её настроение, Виталик не стал капризничать, а послушно отправился спать, лишь чмокнув на прощание мать в щёку. Внутри, где-то за грудной клеткой защемило, но так лучше.
Лана открыла планшет и нажала на иконку с нотой. «Не стоит прогибаться под изменчивый мир…». Любимая Петина группа, и песню эту он очень любит. Не стоит прогибаться… Петя никогда не прогибался. И ей это нравилось, но тогда, накануне Сочельника, он пришёл поздно, вид был измученный, а она… Зачем она наехала на него? Приревновала? Или обиделась, что её планы не совпали с его планами? У него неприятности, на него давили, а тут она со своими намёками, со своей спаржей и клубникой.
Она почти не интересовалась его делами, да он и не любил ввязывать её в свои проблемы. Считал это слабостью. Только однажды она случайно подслушала его телефонный разговор и поняла – от него что-то требовали. Что-то про пост главы банка. Настаивали, но Петя никогда не прогибался.
«Пусть лучше он прогнётся под вас», – допел Макаревич. Но разве это правильно? Они с Петей однажды даже поспорили на эту тему.
– Иногда надо и прогнуться, хотя бы из уважения к человеку и стремления, чтоб обоим стало легче в общении. Ничего нет плохого в том, чтобы подстроиться под собеседника, настроиться на его волну.
– Ломать себя?! Да ни за что!
Тогда она обозвала его поленом… И не гибкой личностью… Человеком, для которого любое изменение – катастрофа, испытание и потеря себя.
– Что ты хочешь сказать? Кто я такой, чтоб под кого-то подстраиваться? Да? Ты это хотела сказать? – рассердился Петя, и минутный спор грозился перерасти в семейный скандал. – Ты меня совсем не уважаешь?
Лана поняла, что перегнула палку, и постаралась повернуть спор в другое русло:
– Я хотела только сказать, что мир – это целый мир, – она раскинула руки. – Так может, прогнувшись под него, мы обогатимся? Гибкость в общении, как, впрочем, и в сексе, очень нужна.
Он не услышал намёка.
– Кому надо, пусть тот и прогибается.
А может и услышал, но сделал вид, что не понял. Но ведь понял. Она всегда надевала эту чёрную сорочку, когда… Он знал когда… Это было условным знаком.
– Давай спать. У меня был сложный день.
Да. Они ссорились. Иногда. Не так, чтобы часто. И тогда поссорились, но утром всё забылось. И какое… какое дело Андрею до их отношений. Тогда она не поняла. А теперь, кажется, всё вырисовывается. Так вот зачем он тогда зашёл в ванную.
«Привет, мой котик! Я тоже очень, очень скучаю. Ничего нового. Выдержать ещё пару месяцев и легче будет. И тебя, наконец, увижу».
За дверью послышались шаги. Лана быстро отправила сообщение, но спрятать телефон не успела, дверь приоткрылась, и круглое лицо деверя втиснулось в щёлку.