Прошлое в наказание - стр. 94

– В каком смысле?

– В таком: достаточен ли уровень представительности и будут ли эти люди вызывать вопросы в некоторых организациях?

– Понял.

На том мы расстались. Признаться, я был доволен тем, как легко разрешил ситуацию. Но предложение Эдуарда воспринял скептически.

Через три дня, вновь встретившись с Лысенко и Пономаревым, я рассказал им о предложении брата, назвав его знакомым из Федеральной службы контрразведки. Сказанное мною вызвало интерес.

– Пусть даст информацию по кандидатурам. – Владимир смотрел на меня заинтересованно. – Если ФСК признает авторитет этих людей, нам это только поможет.

– На мой взгляд, Володя прав. Это совсем не лишнее, – добавил Пономарев.

Мне захотелось остудить их воодушевление.

– Насколько я понимаю, ФСК официально ничего не признает. Но как бы кивнет: ладно, с этим и этим представителями чеченского народа мы в принципе согласны. Некоторый авторитет у них есть, а претензий к ним с нашей стороны – никаких.

– Это тоже неплохо, – возразил Владимир. – У нас уже есть три потенциальных участника. Я дам тебе их фамилии. Давай выясним, что скажет о них твой знакомый.

– Давай выясним, – согласился я.

Со Львом Пономаревым, как и с Лысенко, я познакомился весной восемьдесят девятого, когда наладил отношения с Клубом избирателей Академии наук. Лев был доверенным лицом академика Сахарова на выборах народных депутатов СССР. Позже он сам стал народным депутатом РСФСР. А вскоре после этого – одним из лидеров широкого движения «Демократическая Россия», в руководство которого я тоже входил. Не скажу, что я во всем соглашался с ним. Он во многом отстаивал большевистский подход, стараясь жестко подчинить меньшинство большинству, а мне это не нравилось, я выступал за более гибкие методы руководства. Но и жесткими оппонентами мы со Львом никогда не были.

Эдуард сообщил, что по всем трем кандидатурам у его организации вопросов нет. Это весьма воодушевило Владимира и Льва: можно было рассчитывать на успешное проведение конференции. Наконец появилась конкретная дата.

На следующий день я был вызван Филоновым. Строго посмотрев на меня, он поинтересовался:

– Что там за конференция по Чечне, в подготовке которой ты участвуешь?

– Мирная конференция. Попытаемся найти варианты решения конфликта без продолжения насилия.

– А почему ты занимаешься этим тайком от меня?

Я усмехнулся.

– Сергей Александрович, не хотел вас подставлять. Уж вы-то знаете, какая ситуация. А так, если что, я занимаюсь этим исключительно по личной инициативе.

Он помолчал с весьма насупленным видом, потом глянул на меня подобревшими глазами:

– Ладно. Продолжай заниматься этим по личной инициативе. Но держи меня в курсе.

Я не сомневался – если доложили Филонову, то и президент, скорее всего, получит соответствующую информацию. Поэтому решил посвятить во все Сухатова. И тотчас отправился к нему.

Лев нашел для меня время, внимательно выслушал мой рассказ про конференцию, включая информацию о косвенном содействии ФСК в лице моего двоюродного брата. После небольшой паузы произнес:

– Наверно, это правильно, что предпринимаются попытки решить проблему мирным путем. Не очень верю в их успех, но они нужны. Самому я говорить ничего не буду, но если спросит, смогу объяснить что к чему. – Тут он глянул на меня. – Однако ты рискуешь.