Прощеное воскресенье - стр. 5
– Ну, ничего нашего нет. У Витюши волосы явно будут, как у Олега, уже сейчас видно. А Саша – вообще лысый. Ты, когда родилась, была такая хорошенькая, волосики темные, почти черные, реснички, бровки. Я тебя сразу в дверях палаты по «прическе» узнавала, когда приносили кормить. А у Саши головка – как бильярдный шар. Но ты не расстраивайся, волосы потом отрастут. Машенька тоже была почти безволосая, один пух. Но ты, конечно, не помнишь.
Марине, которая была старше Маши всего на полтора года, в детстве казалось, что Маша была всегда. Но она хорошо запомнила фото годовалой девочки со слабеньким белым пушком, лежавшее в старой резной шкатулке в спальне родителей. Она, как и мама, допускала мысль, что Саша может оказаться похожим на свою тетю Машу – платиновую блондинку с карими глазами.
Детей зарегистрировали в один день, первого февраля, и по этому случаю в ближайшую субботу устроили праздник в узком семейном кругу. Погода была не очень холодная, пять градусов ниже нуля, но Марина настояла собраться в их квартире, так как Сашенька – самый младший из детей. Вот пусть он будет дома, а остальные приедут к нему: родители, Ярославские с наследником и Краснов-старший с Юлей и Наташей. Марина пересчитала своих гостей и ахнула: всех вместе получилось восемь человек. Да еще трое хозяев, итого – одиннадцать человек одних только близких родственников. Пригодился столовый сервиз на двенадцать персон, забытый в недрах шкафа со времени свадьбы. «А если бы приехала пара друзей-подруг или Галина Леонидовна с внуком, то даже сесть было бы негде». Стол накрыли кооперативно: Андрей купил пару цыплят-гриль, рыбную и мясную нарезку, Марина сделала картофельное пюре на гарнир и польский соус, Маша с Олегом привезли готовые салаты, мама с папой – фрукты и сок. Вина решили не брать, все равно кормящим мамам нельзя, а папа не пьет из принципа. Но Виктор Александрович, не охваченный складчиной, по собственной инициативе привез какое-то красное швейцарское виноградное вино.
Николай Николаевич, как обычно в присутствии богатого родственника, был неразговорчив и скован. А Елена Алексеевна, взволнованная своим новым положением «дважды бабушки», без малейшей неловкости общалась со своим сватом. Они выпили за здоровье внуков и детей. Потом у них завязался увлекательный разговор о Наташе, ставшей тетей в свои четыре месяца, и Елена Алексеевна дала Виктору Александровичу несколько полезных советов из опыта детского врача.
Наташа, в отличие от виновников торжества, не спала, а сидела за столом на коленях у Юли. Марина поразилась, какой большой вдруг стала в ее глазах эта кроха, выросшая от сравнения с новорожденными Витей и Сашей.
– Она уже ест фруктовое пюре, совсем взрослая, – восхитилась Маша.
– Она уже сидит, – отметила Марина.
Сестры переглянулись понимающе. Теперь все, что рассказывала Юля о дочке, воспринималась ими как откровение. Маша, конечно, как дипломированный детский врач, была хорошо подкована теоретически, но Юля делилась практическим опытом. Молодые мамы сели рядышком и, попивая свежевыжатый яблочный сок, завели сугубо материнский разговор.
Щелчок фотоаппарата вернул их к окружающей действительности. Олег Ярославский запечатлел их посиделки. Он не мог пропустить такое зрелище: сидят в ряд три очаровательные молодые женщины, красивые каждая по-своему. Юля – стройная до худобы, красивая зеленоглазая брюнетка, очень модно и дорого одетая, тщательно причесанная, аккуратно подкрашенная. Маша – располневшая после родов, но вполне приятная, платиновая блондинка с темно-карими глазами, совсем не накрашенная, но в новом красном костюме. И Марина – средняя между ними по росту и комплекции, светло-карие глаза, каштановые волосы (впереди – модная косая челка, сзади – длинные), в специальном платье для кормящих мам, заказанном по Интернету. Тут все спохватились, что надо сфотографироваться с малышами. Но малыши тоже спохватились. Хотя Маша кормила «по часам», а Марина «по требованию», Витя и Саша проснулись и подали голос почти одновременно. Маша и Марина удалились в спальню и, сидя рядышком на диване, стали кормить детей. Они не виделись последнее время, общаясь исключительно по телефону. Сейчас они не могли наглядеться друг на друга и на детей, распеленатых на время кормления.