Прощай, прощай, черный дрозд! - стр. 37
«Вы выглядели такой хорошенькой и такой усталой, что я не стал разыгрывать принца Дезире и будить Спящую красавицу. Просто запер дверь и оставил на страже вашего свирепого пса. Спокойной ночи. Позвоню утром. Или лучше приду, чтобы увидеть вас.
Макс».
– Ну разве он не идеал? – спросила она продолжавшего храпеть Генри. Потом легла на спину и прижала записку к груди. – Я знаю, что следует с подозрением относиться ко всему идеальному, но, видит бог, мне это надоело. Я слишком устала быть осторожной, подозрительной… и одинокой.
Она полежала еще, улыбаясь себе самой. Спящая красавица проснулась!
– Знаешь, сколько времени прошло с тех пор, как я совершала что-нибудь по-настоящему безрассудное? – Она сделала глубокий вдох, а потом резко выдохнула. – Я сама не помню. Вот как давно это было. Пора снова начать игру!
Лейн спрыгнула с кровати и побежала в ванную принять душ, но после секундного колебания решила, что пенистая ванна подойдет для ее целей лучше. Это займет больше времени, можно будет не торопясь прикинуть, что надеть, – выбрать наряд, пригодный для обольщения Макса Гэннона.
Она приняла ванну с ароматом фрезии, а потом целых двадцать минут накладывала косметику. Почти столько же времени понадобилось, чтобы решить, распустить или подобрать волосы. Лейн остановилась на последнем варианте, поскольку Макс его еще не видел, и соорудила свободный узел на макушке, который мог рассыпаться в любую минуту.
На сей раз Лейн не стала колебаться и выбрала маленькое черное платье – оно уже не казалось ей слишком обтягивающим и вызывающим. Слава богу, что несколько месяцев назад Дженни (тогда еще не беременная) купила им обеим роскошное белье.
Вспомнив, что своему нынешнему состоянию Дженни во многом обязана именно этой покупке, Лейн сунула в сумочку несколько презервативов.
Поверх платья Лейн надела тонкий кардиган из черного кашемира; подобную роскошь она позволяла себе очень редко. Потом еще раз посмотрела в зеркало и повертелась перед ним.
– Если это его не проймет, – решила она, – то на мужчинах можно будет поставить крест.
Лейн свистнула псу, спустилась по лестнице, зашла на кухню, взяла бутылку вина и сняла поводок, висевший на крючке у задней двери.
– Хочешь в гости? – спросила она, зная, что от этого вопроса Генри всегда приходит в восторг. – Ты поедешь к Дженни. С ночевкой…
«О господи, пожалуйста, сделай так, чтобы я тоже осталась ночевать в гостях! – взмолилась она про себя. – Если этот жар не найдет выхода, я просто взорвусь!»
Пока Лейн добралась до машины и открыла дверцу, Генри проделал этот путь трижды, бегая туда и обратно. Потом прыгнул на пассажирское сиденье, улыбнулся и позволил застегнуть на себе ремень безопасности.
– Я ничуть не нервничаю, – пробормотала Лейн. – Просто не могу в это поверить, поскольку не занималась подобными вещами целых… Ладно, не стоит об этом думать, – добавила она, сев за руль. – Если я буду об этом думать, то и в самом деле занервничаю. Он мне очень нравится. Генри, это безумие, потому что я едва его знаю, но он и в самом деле очень мне нравится!
Генри гавкнул (то ли в знак понимания, то ли просто от радости), и машина тронулась.
– Это ничем не кончится, – продолжила Лейн размышлять вслух. – Он живет в Нью-Йорке, а я здесь. Но это и не должно чем-то кончиться, правда? Это ведь не любовь до гробовой доски. Просто влечение, интерес, тяга и… да, влечение. Просто сильное физическое влечение, и в этом нет ничего плохого.