Прощай, гвардия! - стр. 28

Человек в точно такой же кровати, как та, на которой я мог бы предаваться утехам с рыженькой, бессовестным образом дрых. Причину я выяснил сразу, как только носком сапога задел на полу пустую бутылку. Она с характерным звуком укатилась под кровать, однако «клиент» продолжал дрыхнуть без задних ног.

Эх, наврала распутная бабенка нам с Кругловым. Бухает наш клиент, еще как бухает. Когда на душе паршиво, рука сама тянется к бутылке.

Меня это удовлетворяло, так же как развалины рейхстага героев фильма «В бой идут одни старики».

Судя по всем приметам, это действительно был Левицкий – достаточно крупный мужчина, однако значительно уступавший мне по росту и массе. Все же в лейб-гвардии гренадеры императрицы-матушки Анны Иоанновны хлипких не брали.

Беглец дошел до такой кондиции, что я мог переть его хоть до канадской границы, не вырубая. Впрочем, я не нанимался в носильщики. Этот «багаж» мог и сам двигать ножками.

Поскольку с водой в комнате было не очень, а под кроватью нашлась еще одна бутылка вонючей жидкости, имевшей мало общего с водкой, я вылил содержимое сосуда на голову бывшему драгунскому офицеру. Он вздрогнул и смешно зафыркал, как собака, которой шерсть попала в ноздри.

Увидев меня, Левицкий напрягся.

– Не волнуйтесь, – сказал я ему на чистейшем немецком. – Я прибыл за вами.

Драгун оказался полиглотом. Он понял меня и закивал:

– Вас прислали из посольства?

– Я-я! – закивал я и добавил уже на русском, нарочно ломая язык и коверкая слова: – Тафайте собираться. Надо скорее уносить отсюта ноги. Сюта в люпой момент могут нагрянуть люти Ушакова.

Расчет оказался правильным. Левицкий принял меня за шведа и стал быстро собираться. Переоделся в относительно чистый камзол, поверх которого накинул зимнюю епанчу с меховой подкладкой. Надел треуголку с плюмажем и потянулся за шпагой.

– Бистрее, херр офицер, бистрее, – заторопил я и выхватил у него из рук оружие.

Не до конца въехавший в ситуацию, Левицкий поспешил за мной к выходу.

В этот момент в другом конце коридора показались сразу трое, в которых легко можно было узнать дворян и, судя по моде, – иностранцев. Увидев, что я веду под руку Левицкого, первый из них злобно сверкнул глазами и вытащил из-под полы тяжелого плаща заряженный пистолет.

Вороненое дуло его было направлено на меня.

«Влип, – подумал я. – Вот это, наверное, и есть настоящие шведы, которых ждал и наконец дождался Левицкий».

Действовать надо было стремительно. К счастью, Левицкий еще слабо соображал и поверил бы в любую придуманную мной чушь.

– Это люди из Тайной канцелярии! – завопил я, толкая его в дверь комнаты, откуда мы только что вышли, и, сделав резкий выпад, всадил шпагу в ближайшего шведа.

Тот осел и выпустил пистолет из ослабевших рук.

Готов, отметил я про себя.

Поскольку у меня было сразу два клинка (мой и Левицкого), я не стал тратить драгоценное время на выдергивание шпаги из тела поверженного врага. Следующий противник кубарем покатился по лестнице. Я придал ему нужное ускорение ударом правой ноги. Получилось не хуже, чем в гонконгских боевиках с Джеки Чаном. Пересчитав головой все ступеньки, швед остался лежать внизу. Его моментально обступили привлеченные криком и звуками драки люди с первого этажа.

Третий оказался опытным бойцом, он ловко ушел от удара, рывком выдернул шпагу из ножен и бросился на меня. Наши клинки скрестились, а лица сблизились. Серые жестокие глаза шведа глядели на меня с ненавистью. Я ответил ему взаимностью и оттолкнул левой рукой. Теперь мы оказались друг от друга на расстоянии в два метра. Это охладило нас обоих.