Прощание с Литинститутом - стр. 47
Официант приносит бутылку минеральной воды и чашку кофе. Закуриваю сигарету и перевожу дыхание. Напряжение постепенно спадает, и я даже могу позволить себе раздумывать о чём-то постороннем, а не только о своих преследователях, которым что-то от меня нужно.
Попробуем всё разложить по полочкам и спокойно выработать линию своего поведения. Никогда раньше я об этом не задумывался, а вот теперь настало время.
Выходит, что желание какого-то незнакомого мне бандита – иначе я его уже не называл! – настолько переполошило шефа, что он даже забрал у меня оружие, лишь бы не вышло ничего экстраординарного. Откуда ему знать – вдруг я не так прост, как ему кажусь, и с перепугу, а то и из злого умысла начну палить из казённого ствола и грохну кого-нибудь? Шеф – мужик битый и осторожный. Шкурой почувствовал опасность и сразу просчитал, что в случае чего ему тоже достанется по первое число. В том, что ничего хорошего от нашей беседы с незнакомцем не будет, он был почему-то уверен. В отличие от меня, ведь я даже предположить не могу причину интереса к моей скромной особе. Впрочем, и я, если говорить честно, придерживаюсь того же мнения. Но опять встаёт вопрос: что всё-таки от меня нужно этому высокопоставленному незнакомцу?
Кое-какие отдалённые предположения мыслишки приходят на ум – опять же дурацкие киношные стереотипы, но ни за что конкретное зацепиться пока не могу.
Допив кофе, подхватываю неоткрытую бутылку с водой и отправляюсь к своему автомобилю. Ехать домой я сейчас не могу. Следуя жанру, там наверняка меня обязана поджидать засада. Логика преследователей проста: куда я денусь, попетляв по городу и даже сумев «оторваться» от погони, спрятавшись в придорожном кафе? Значит, и не стоит гонять жертвенного кролика по кругу – всё равно рано или поздно вернётся к себе в норку. Там его и можно взять тёпленьким.
Лишний раз пожалев, что у меня на боку теперь нет ставшего привычным пистолета, завожу машину и разворачиваюсь к выезду из города. При этом периодически поглядываю в зеркало заднего вида – нет ли погони. Но за мной всё чисто. Одно время ехал какой-то продуктовый фургон, но он скоро свернул на боковое ответвление дороги и исчез.
Ехать я сейчас мог только в одно место. Никаких иных вариантов у меня не было. К родственникам, живущим в других городах на Севере и в Центре страны, являться среди ночи не хотелось, да и не дело подставлять их, если мои преследователи всё-таки выслеживают меня. Мало ли какие у них людоедские планы!
В Израиле как-то не получается обзавестись близкими друзьями, если это только не те, с которыми ты начал дружить ещё на прежней родине. Вот и у меня есть тут всего один настоящий друг из прошлого, с которым мы хоть и не живём по соседству, да и приехал он сюда намного позже меня, но это ничего не меняет. Как мы дружили, так и продолжаем дружить.
Зовут моего друга Толиком, и был он на прежней родине полицейским. Правда, звёзд на своей службе простым районным участковым не хватал, но разве это важно было для меня? Дружба наша началась ещё в детском саду, потом продолжалась в школе, и даже в институт мы поступили один и тот же, хоть и на разные специальности. Видно, был он по жизни неудачником, ещё большим, чем я, потому что институт закончил не без помощи своей матери – известного в городе врача-терапевта, а потом, опять же с её помощью, устроился инженером на завод, где у него что-то не заладилось, и тогда он подался, не мудрствуя лукаво, на вольные хлеба в полицию. Вот, пожалуй, и вся его биография, гордиться в которой было особо нечем.