Прощание - стр. 6
– Ох ты ж! – Ирен всплеснула руками. – Отец выменял его у хозяйки борделя, в котором нас держали на кухне.
– Выменял? Что же он должен был предложить ей взамен? Ирен!
Они помолчали ещё немного.
– Она должна была заплатить за мою работу. Хоть что-нибудь. Хоть дать на еду, Саш.
Мужчина вздрогнул. Она никогда не произносила его имени.
«Глупое имечко. Совсем никудышное. Я не стану тебя так называть. Лучше будь просто «ты»».
Он прислонился спиной к кирпичной стене их старого дома с арками, вытянул ноги и взял у неё бутылку.
Глоток.
– Греет? Горько? Кислит? Сухо?
Её взгляд скользил от его подбородка вниз, вдоль кадыка и обратно. Саша поморщился, втянул воздух и взял её за руку.
– Это… ты должна попробовать.
Спустя полчаса, сделав по два глотка, они хрипло смеялись, разложив перед собой все имеющиеся припасы.
– Мы гуляем сегодня! Завтра я принесу тебе отличнейший паёк! А сейчас… сейчас я решил вот что…
Он похлопал себя по нагрудным карманам, осмотрел тайники ватных штанов, засуетился, вспомнил что-то и запустил пальцы во внутренний карман пальто.
– Красная лента? Пф-ф, так отмечают только своих женщин.
– Но ты же теперь моя женщина? С этой ночи и на все остальные.
Ирен положила голову на его колени, прикрыла глаза и, помолчав, добавила уже в полусне:
– У тебя не глупое имя.
Он накрыл её ватным истончившимся одеялом. Одну ладонь подложил под её щёку, другую согрел в спутанных волосах, багровеющих в первых проблесках рассвета.
Утром, когда шоссе неподалёку снова заревело, щека Ирен уже была холодной.
Ей было только двадцать лет.
Глава III
Если старик и давал кому-то прочесть свои сочинения, этот рассказ читали очень осторожно. Другие листы кое-где были в жиру, некоторые строчки могли быть смазаны или затёрты. «Электроалкоголь» выглядел против большинства из них реликвией, великой тайной. Возможно, по той же причине, по какой маньяки особенно дорожат напоминанием о первой жертве, автор дорожил ими и позволял прочесть только из собственных рук. До этого дня.
– Так началась Ваша история? С этого рассказа?
Мне некуда было идти, не с кем провести вечер. Нужно было уходить сейчас или идти ва-банк, подыгрывая, вероятно, невменяемому джентльмену.
– С остальными читатели не были так бережны.
– Не читатели. Я.
Пользуясь моим замешательством, старик осторожно взял листы из моих рук и убрал в папку.
– Думаете, я не хотел от них избавиться? Чужие потери, секреты, боли… Я приманивал их, приучал к моему запаху, усмирял. Пожалуй, геройствовать было даже приятно. Пока количество Теней не достигло… скажем, критической отметки.
– Вы пытались их убить?
Я заметил, с какой серьёзностью задал этот вопрос, и ущипнул себя, возвращаясь к реальности.
– Я был молод, но не безумен. Конечно нет. Есть только один способ избавиться от Тени, и он известен всем. Или был известен всем.
– Какой же?
Моё тело безотчётно подалось вперёд, налегая на блестящую боковину унитаза. Я не видел её, не замечал хаос из ёршика, подставки, сигарет и бумаг, перемешавшихся, как тела на покинутом поле битвы. Передо мной был только старик, чьего имени я ещё не знал. Безымянный старик с большими, тёмными глазами и вкрадчивым голосом, не сводивший с меня цепкого, пронзительного взгляда.
Он наклонился, протягивая мне следующие несколько страниц. Они были в буквальном смысле прошиты – иглой и нитками. Я взял бумаги машинально, чувствуя, что эта пауза начинает меня изматывать.