Прощальный поклон капитана Виноградова (сборник) - стр. 45
– Не сердись, Володя.
– Да брось ты, Денис! Нормальный ход…
Виноградов действительно не имел никаких претензий: шел четвертый день поисков, активных и безуспешных, хватались уже за любую соломинку, и нервный звонок Дениса в шестом часу утра был воспринят почти с облегчением.
Тогда из пьяного, перемежающегося всхлипами и матом монолога Зайченко капитан понял только одно: нашли Маренича, мертвого, со следами побоев и пыток. Отвезли в морг больницы, он не запомнил имени какого святого, в новой-старой городской топонимике путался, только по описанию понял, о чем идет речь, нужно срочно ехать, что-то делать, убивать кого-то…
Транспорт уже ходил, и меньше чем через два часа Виноградов перед входом в приемный покой выслушивал почти протрезвевшего, мучимого похмельным ознобом и чувством вины друга и помощника шефа. Выяснилось, что ночью Денису позвонил один из «заряженных» им работников скорой помощи и сообщил: так, мол, и так, найден на Московском вокзале мужчина, похож по приметам. Документов нет, смерть предположительно наступила от множественных травм головы часов шесть назад… И Зайченко сам себе не мог четко сказать, почему он вот так вдруг сразу и бесповоротно решил – шеф! И почему кинулся к телефону, подняв, помимо Виноградова, Орлова, еще целую кучу народа и многострадальную мареничевскую Ленку… И почему вылакал в одиночку полбутылки «Абсолюта», хотя, собственно, это был самый мотивированный из его ночных поступков…
К моменту появления Виноградова все уже разъехались, и только виновник завязавшейся кутерьмы переминался с ноги на ногу под бетонным козырьком неподалеку от входа: ему было велено дождаться Владимира Александровича и получить очередную, причитающуюся персонально от него порцию пинков и оплеух.
– Это не он оказался. – Денис закончил рассказ и приготовился к худшему. Однако, вопреки ожиданиям, реакция капитана была вполне спокойной:
– Ладно, паникер. Пошли поглядим.
– Да ведь ходили уже… – робко простонал бедняга, в очередной раз представив холодное и страшное чрево трупохранилища.
Но Виноградов уже направился к обитой потертым дерматином, заляпанной годовалой грязью двери.
Действительно, все сомнения исчезли сразу же – то, что лежало на металлическом высоком столе, не было и не могло быть шефом: рыхлый, в каких-то лохмотьях, спутанные патлы спускаются к оскаленному рту, образуя подобие усов и бороды. Бледная маска лица в черных и фиолетовых гематомах. Владимир Александрович обратил внимание на торчащую из-под простыни руку: язвы, грязь, уродливые ногти вокзального бомжа… Он выглядел стариком, но медикам-профессионалам можно было доверять: покойник приходился почти ровесником господину Мареничу. И лысина опять же… Просто одному из них повезло в жизни чуть больше, он имел возможность делать себе педикюр и не пить тормозную жидкость. Но неизвестно, кому сейчас было лучше.
…Переехали Дворцовый мост и свернули на набережную.
– Сегодня будешь?
– Нет. Дежурю до девяти, я предупреждал Иваныча.
– Ага… Ничего нового?
– Серьезно – ничего. Днем тут с одним человеком повидаюсь, может, что-нибудь уже прояснилось по тем ребятам… из банка.
– Понимаю… Вчера Корзун что-то шевелился, людей собирал.
– Да? Интересно… – Денис понял, что Владимир Александрович скорее встревожен, чем заинтересован. – И что?