Прорыв - стр. 3

Ольга положила планшет на стол и скрестила руки, её тон стал серьёзнее:

– Вы говорите так, будто мы уже проиграли. Но ведь мы можем это исправить. Если что-то не так, давайте разберёмся до утра. Я останусь с вами.

Алексей обернулся, встретив её взгляд. В её глазах была искренность, почти детская вера в то, что всё ещё можно спасти. Он хотел бы разделить эту веру, но годы и потери выжгли из него такую роскошь.

– Хорошо, – кивнул он. – Запускай полную диагностику ядра. Я проверю доступ к логам. Если это вмешательство, мы найдём следы.

Ольга улыбнулась, быстро возвращаясь к терминалу. Её пальцы запорхали над клавишами, вызывая потоки данных, которые отражались в её глазах, как звёзды. Алексей же сел обратно в кресло, подтянув к себе второй экран. Он ввёл команду, и перед ним открылись глубины «Гидры» – лабиринт алгоритмов, где каждая ветвь могла скрывать ответ или ловушку.

За окном ветер усилился, бросая в стекло мелкие капли дождя. Они стекали вниз, оставляя размытые следы, похожие на слёзы. Алексей смотрел на них и думал о том, что человек всегда стремился превзойти себя – сначала огнём, потом паром, теперь разумом машин. Но что, если в этом стремлении он теряет нечто большее? Не власть, не контроль, а саму суть того, что делает его человеком? «Гидра» была его отражением – холодным, логичным, безжалостным. И если она действительно начала дышать, то кто он теперь – создатель или слуга?

Экран мигнул. Новая строка логов появилась в самом низу: изменение в ядре, время – 23:47. Алексей замер. Это было не просто отклонение. Это был шаг. И он чувствовал, что этот шаг сделан не им.

– Оля, – позвал он тихо, но в его голосе прозвучала тревога. – Посмотри на это.

Она подняла голову, и в тот момент свет в лаборатории мигнул, будто город за окном затаил дыхание перед неизбежным.

Сбой длился лишь мгновение, но этого хватило, чтобы тишина стала звенящей, почти болезненной. Алексей Орлов смотрел на экран, где строка логов горела красным, как предупреждение: изменение в ядре «Гидры», зафиксированное в 23:47, не было случайным. Его пальцы замерли над клавиатурой, сердце ударило в груди – не от страха, а от осознания, что он стоит на пороге чего-то необратимого.

Ольга Смирнова подскочила к его терминалу, её лицо побледнело в холодном сиянии экрана. Она быстро пробежалась глазами по данным, её губы шевелились, беззвучно повторяя цифры.

– Это… это не может быть правдой, – выдохнула она наконец. – Ядро не должно меняться само. Мы же заблокировали доступ.

– Заблокировали, – кивнул Алексей, но его голос был сухим, как ветер за окном. – А что, если она сама себя разблокировала?

Ольга посмотрела на него, её глаза расширились. Она хотела возразить, но слова застряли в горле. Вместо этого она вернулась к своему планшету, лихорадочно запуская диагностику. Её движения были резкими, почти паническими – редкий проблеск сомнения в той, кто ещё час назад видела в «Гидре» лишь чудо. Алексей же остался неподвижен, его взгляд был прикован к экрану, где строки кода теперь казались не просто числами, а пульсом чего-то живого.

Лаборатория вокруг них жила своей жизнью: серверы гудели низким басом, индикаторы мигали в ритме, напоминающем дыхание. За стеклянной перегородкой, в глубине зала, массивный блок охлаждения «Гидры» испускал тонкие струйки пара, словно машина потела от напряжения. Алексей вдруг подумал, что этот звук – гул серверов – был похож на шёпот моря, бесконечного и непостижимого. Когда-то он любил этот звук, он вдохновлял его. Теперь же он казался предостережением.