Пророк - стр. 22
Но сегодня она спала. Кент видел это по ее рассеянной улыбке и примятым подушкой волосам.
– Превосходно, – сказала Бет. – Отличная работа, приятель.
Он открыл холодильник, чтобы достать бутылку воды, и в луче белого света жена увидела его лицо.
– Милый? – Голос у нее был встревоженный.
Он достал воду, захлопнул дверцу холодильника и, не включая света, рассказал ей о том, что Рейчел Бонд мертва.
– Кто-то убил бедняжку? Это убийство? – Она всегда так реагировала на плохие новости – повторяла факты и обдумывала их. Привычка человека, обязанного сохранять самообладание в трудных ситуациях. Сегодня это раздражало. Закричи, хотелось сказать Кенту. Заплачь, закричи, сломайся. В других людях нас больше всего раздражают те качества, которые мы не любим в себе. Он всю ночь старался быть спокойным и сильным, старался подавить свои эмоции. И устал от этого.
Бет подошла к нему, обняла, и раздражение, вызванное печалью и усталостью, растворилось в ее тепле. Не выпуская жену из объятий, Кент рассказал ей о полицейском участке, о том, что говорили Стэн Солтер и Колин Мирс, а также об Адаме.
– Это Адам послал ее к нему? – Бет откинулась назад, пристально глядя ему в глаза. – Адам?
Он кивнул.
– Помнишь тот вечер, когда Колин спрашивал меня о нем? Увидел его на фотографии команды в том году, когда мы стали чемпионами, и спросил, куда он пропал. Я ответил, что он по-прежнему здесь и… что он частный детектив. Вероятно, Колин запомнил. А когда Рейчел решила разыскать отца…
– Она пошла к Адаму.
– Да.
Они умолкли. Кент допил воду. Свет никто не включал.
– Она была чудесной девочкой, – прошептала Бет. – Во всех отношениях. Слишком взрослой. Ты должен помнить, я тебе это много раз говорила. Как будто никогда не была маленькой, как будто уже родилась взрослой.
– Знаю.
Бет кончиками пальцев смахнула слезы с глаз.
– У нее было столько планов, Кент… Она была из тех… сразу было видно, что она может многого добиться.
Голос ее прервался, и Кент погладил ее по голове. Она судорожно вдохнула. Обхватила себя руками и сказала:
– Завтра утром люди узнают, что произошло. Может, еще до начала тренировки…
– Тренировки не будет. Я скажу пару слов и распущу всех по домам. – Кент прислонился к кухонному столу, снял бейсболку и провел ладонью по волосам. – Они попытаются связать это с футболом. Сделают Рейчел символом, начнут посвящать ей игры… Мне бы этого не хотелось.
– Они всего лишь мальчики.
– Не только мальчики. Родители, болельщики, парни с радио. Чирлидеры, учителя, дворники и даже полицейские. И команда парней, играющих в футбол, вдруг начнет олицетворять то, чего олицетворять не должна.
– Может, этого не случится.
– Уверяю тебя, – сказал Кент. – Все так и будет.
Полиция отпустила его около трех, но Адам поехал домой лишь после восхода солнца. Он отправился в свой офис – привычный маршрут от полицейского участка, – а оттуда на север, к озеру. Там, на груде камней, которые образовывали волнолом, в тени бывшего завода, где когда-то выплавляли сталь, обветшалого символа эпохи, после окончания которой сменилось уже несколько поколений, но о которой люди до сих пор скорбели, он сидел на пронизывающем холоде и пил виски из горлышка бутылки, захваченной в офисе. «Окентошен Три Вуд», превосходный скотч. Дома и на работе Адам держал только первоклассный виски. Его не выпьешь быстро – просто не можешь себе этого позволить.