Пропавший голос - стр. 47
– Только посмейте! – вслух пригрозила им девушка. – Попробуйте устроить мне еще один фокус!
Дрожь не прошла, но она поняла, что падение не повторится, и потихоньку, держась за стену, заковыляла к своей комнате.
С каких это пор Ольга стала называть камеру заточения своей комнатой? Впрочем, какая разница! Там постель, тишина и темнота. Не так уж и мало, если вдуматься.
Вот и дверь. Резная деревянная ручка выглядела нелепо на некрашеной доске. Она собрала остатки сил и толкнула створку от себя. Та качнулась, с громким треском ударилась о стену, отскочила назад и врезалась в плечо. Девушка застонала, проскользнула внутрь, свалилась на кровать.
«Только не реветь, – умоляла она сама себя. – Не вздумай! Слезы для слабаков, а ты не такая. Ты не можешь быть слабой, не имеешь права».
Ольга не заплакала, прижала ладони к глазам, лежала и не двигалась. Думала ли она о чем-то? Наверное, нет. Так бывает, когда психика на пределе. Мозг просто отключается, выгоняет из себя любые мысли. Потом, когда усталость начнет постепенно отступать, они вернутся. Назойливые, неотступные, тягостные.
Хуже всего ей становилось вот в такие дни, после посещения гостевого домика. Первый раз она оказалась там примерно через месяц после приезда. К тому времени Ольга уже не ориентировалась в датах. Похитители отобрали у нее телефон сразу по прибытии в Москву, а отмечать дни, как это делал узник замка Иф, она не догадалась. Да и кто сообразил бы? Разве можно было предположить, что в цивилизованной стране, в самом ее сердце, возможно нечто подобное?
Тот день сохранился в памяти девушки весь, до секунды, до мельчайших подробностей. Именно тогда до нее окончательно дошло, что красивой жизни ей ждать не стоит. Не будет конкурса, знакомств со звездами, сцены, славы и богатства. Москва ее не приняла, вместо награды приготовила наказание за самоуверенность.
Заглушить такие мысли ей помогала физическая боль. Она затрагивала мышцы, кости, внутренние органы и конечности, разрасталась прямо пропорционально относительно душевных страданий, но в какой-то момент становилась ярче, важнее, что ли, заглушала все остальные ощущения. Это было даже хорошо, так как не давало Ольге впасть в отчаяние.
Когда боль доходила до определенного уровня, она заставляла себя подняться и плелась в душ, небольшой закуток, отгороженный клеенчатой занавеской, с пластиковой трубой на уровне глаз и сливным отверстием в полу. Там девушка включала воду и стояла до тех пор, пока все ссадины и царапины на ее теле не начинали гореть. После этого Ольга возвращалась в постель и забывалась тяжелым сном.
Но в этот раз все шло чуть иначе, общий ход событий изменился. Началось с того, что в гостевой домик она попала на самом рассвете. Ни часов, ни календаря у нее не было. Соответственно, ориентироваться в датах и времени девушка не могла, но понять, что солнце только-только поднялось из-за горизонта, была в состоянии. Раньше в домик похитители отправляли ее по темноте, фонари во дворе намеренно или случайно не горели. Дом и двор были скрыты во мраке.
Сегодня она смогла рассмотреть, что из себя представляет место ее заточения. За глухим забором из профильного железа с массивными колоннами из цветного кирпича стоял трехэтажный коттедж. Гостевой дом в два этажа был огорожен отдельным забором в виде живой изгороди. Широкая бетонная площадка перед гаражом, пустая собачья конура и плодовые деревья вдоль всей ограды.