Пропавшие души - стр. 8
Лора ненадолго отлучалась – приняв душ и переодевшись, она взяла такси и поехала к Нэшу, чтобы покормить его кота. Вернулась быстро – чтобы быть здесь, когда Нэш очнется.
Если очнется…
Нэш все еще в реанимации. Лору туда пока не пускают – Нэшу предстоит еще много обследований. За последние несколько часов ему сделали компьютерную томографию, магнитно-резонансную ангиографию, энцефалограмму и транскраниальную ультразвуковую допплерографию. По крайней мере, по последним сведениям. «Врачи делают все возможное, – сказала Белла, когда вышла к нам. – Но мы не знаем, какова степень повреждений и когда он проснется…»
«Закрытая черепно-мозговая травма». Этот диагноз навис над Лорой – над всеми нами – как дамоклов меч. Если у Нэша черепно-мозговая травма третьей – самой тяжелой – стадии, которая привела к необратимым повреждениям, и Нэш больше не сможет заниматься медициной… они с Лорой будут раздавлены. Впрочем, думаю, что это не имеет для Лоры такого значения. Она лишь хочет, чтобы Нэш выжил. И я тоже этого хочу.
О Митче до сих пор никаких новостей. Это меня убивает. Отсутствие новостей может означать как то, что все плохо, так и то, что все хорошо. Не знаю. Это показывает, что у врачей либо нет причин поднимать тревогу, либо нет времени, потому что ситуация критическая…
Ожидание, неопределенность, множество предположений не дают мне покоя. Меня бесит, что я не могу быть в операционной и не имею возможности что-то сделать.
«Новостей нет» – когда беспокоишься, эти два слова сводят с ума.
Когда Белла пришла, чтобы ввести нас в курс дела, Митч все еще находился в операционной. Я не уйду, пока не узнаю, как он.
Мэйси задумчиво теребит нитку, торчащую из кардигана, который она, достав из шкафчика, набросила на плечи. Холодно. Никогда бы не подумала, что в Финиксе мне будет холодно. Впрочем, холод идет не снаружи, а изнутри. Это из-за беспокойства, недосыпания и истощения, избавиться от которых не так легко, как кажется.
Ничего удивительного: мы все устали, переволновались и находимся на пределе своих возможностей – если не физически, то эмоционально. Не помню, чтобы когда-то чувствовала такое бессилие и пустоту. Будто меня согнули в бараний рог. Кто-то скажет, что лучше так, чем сломаться, но это чушь собачья. Перелом срастается, боль испытываешь лишь однажды, и проходит она достаточно быстро. Но та боль, которую я чувствую сейчас, медленная и кажется бесконечной. Я не способна двигаться ни вперед, ни назад, потому что сломлена, пусть и не сломана.
– Я домой, – бормочет Зина. Никогда не видела ее такой изможденной. Пропали и улыбка, и огонек в глазах… Остались только пустота и растерянность.
Это Зина оказала Джорджу первую помощь, а потом попыталась его реанимировать. Должно быть, именно ей пришлось объявить время его смерти. Джордж, можно сказать, умер у Зины на руках, и ничего нельзя сделать, чтобы облегчить ее ношу. Хотелось бы мне, чтобы все было иначе…
– Я могу вам хоть как-нибудь… – Взгляд Зины останавливается на Лоре, которая успела задремать, опустив голову на стол. Ее руки бессильно лежат на коленях. Выбившиеся из косы волосы закрывают щеки и лоб.
– Нет. Иди отдохни, – отвечаю я, пытаясь улыбнуться, но не получается. Зина не должна изматывать себя. Мы останемся здесь, этого достаточно. Зина ничего не может сделать, даже если бы захотела. – Мы напишем, как только будут новости.