Пропавшие души - стр. 27
– Я тоже хочу взглянуть. Вчера раны выглядели хорошо, даже там, где были глубокие повреждения.
Сажусь прямее, и Итан помогает мне снять больничную распашонку. Отвожу взгляд. Кайя подходит, и они начинают разматывать бинты. Сэм садится на кровать с другой стороны.
Не могу смотреть. А ведь это мое тело, мои раны. Кроме того, я врач.
– Твоя мама снова звонила. Я сказал, что ты нуждаешься в отдыхе и позвонишь, как только придешь в себя. У меня получилось ее немного успокоить, – говорит Итан, и я сжимаю губы. – Мы зарядили твой телефон. Надеюсь, ты не против. Она перезвонит, если ты не сделаешь этого раньше.
– Спасибо. – Чувствую себя паршиво из-за того, что до сих пор игнорировал мамины звонки.
Миерда.
Она беспокоится обо мне. Беспокоится из-за меня…
– Я позвоню ей, как только мы закончим.
– Хорошо, потому что эта женщина ужасно упрямая, – бормочет Итан, и я чувствую прохладное прикосновение воздуха в местах, освобожденных от бинтов. Наконец повязка полностью снята. – Плечо заживает превосходно. Тем не менее напомню, что мы находимся в самом начале пути.
Чувствую, что Итан принимается за бинты, которыми замотана моя грудь, и, чтобы помочь ему, наклоняюсь вперед насколько могу.
Закрываю глаза. Возможно, потому, что боюсь. Боюсь не выдержать того, что увижу. Не узнать себя. Боюсь боли.
– Понаблюдайте за этими ожогами. Завтра осмотрите их снова, – спокойно говорит Итан, обращаясь к Кайе, которая вместе с Сэмом поддерживает меня, потому что мне с трудом удается сохранять вертикальное положение. До чего же я жалок…
– Ожоги покрывают не только руку, но, что страшнее, почти всю левую часть корпуса, плечо и бедро. Операция прошла прекрасно – без осложнений, без сюрпризов, и мы делаем все возможное, чтобы рубцовая ткань хорошо заживала. Пока лучше соблюдать осторожность. Приток крови к поврежденной коже нарушен, иммунная защита снижена, и тело более восприимчиво к инфекциям. Струпья становятся благоприятной средой для развития инфекций. Вот почему я очень доволен настоящим результатом. Часть ожогов должна зажить через шесть-десять дней, от них шрамов не останется. Другим же…
Открыв глаза, смотрю на Итана и жду, хотя прекрасно знаю, что он скажет.
– Другим ожогам потребуется до пяти недель, и на их месте появится рубцовая ткань. Тебе повезло, что ожоги второй степени, а не третьей. Хоть что-то хорошее. – Итан взмахивает рукой. – Остальные травмы не дают повода для беспокойства. Тебе больно? Нужно увеличить дозу лекарств? Или, может, хочешь с кем-то поговорить о случившемся? Привести кого-нибудь?
Качаю головой и шумно вдыхаю: меня разбинтовали. Странное ощущение. И неприятно, и жарко, и холодно. И в то же время… ничего. В некоторых местах кожа онемела. Будто от меня отрезали куски.
– Терпимо. Я просто устал, – говорю, буравя взглядом белую стену, и с трудом сглатываю.
– Хорошо. После того, как Кайя с Сэмом закончат, тебя ждет осмотр – нужно убедиться, что все показатели в норме. Если что, нажми на кнопку.
Заставляю себя кивнуть ему на прощание. На пороге Итан оборачивается:
– Кстати, Митч…
Смотрю на него.
– Ты, случайно, не знаешь девушку вот такого роста, – он обозначает рост себе по плечи, – с черными волосы, горящим взглядом и острым язычком?
Сьерра первая, кто приходит мне на ум, и я фыркаю от смеха.