Пропавшая в Москве - стр. 35
– Не знаю, кого он там прижмет и к какому месту, – проворчал Лихно. – Но у вас неплохо получается истории рассказывать. Я сам готов заплакать.
– Дело почти сделано. Остается предъявить Аносову его любимую женщину и его сына… А нам надо будет пересчитать деньги.
– Эх, молодость, – вздохнул Лихно. – Вы очень торопитесь… В молодые годы я сам был нетерпеливым человеком. Хотелось получить все и сразу. Только с годами понял: так не бывает. Хороший урожай приносит лишь возделанная, политая потом земля. Урожая не соберешь без труда.
– Но задача решена на девяносто процентов. Скоро Аносова можно будет брать голыми руками. А вместо этого я сижу в этом вонючем подвале, рассказываю Джейн сказки, будто Аносов террорист…. Господи, эта дамочка мне не верит. Я сам себе не верю, – настолько все это фальшиво, неубедительно.
– Мой друг, вам не хватает выдержки, умения ждать, – печально улыбнулся Лихно. – Да, да… Терпения не хватает. А это часть, важная часть, нашей профессии. Разговаривая с Джейн, вы не просто языком шевелите. Вы проводите психологическую обработку этой женщины. Сейчас она энергична, легко возбудима, у нее есть принципы, высокие идеалы. Она знает, что такое плохо и что такое хорошо. Она боится нас, не доверяет нам. И правильно делает. В таком состоянии тащить ее за тридевять земель, делать участником нашей игры, – весьма опасно. Она будет стараться помочь Аносову и помешать нам, будет врать, попробует бежать, даже покончить с собой… Все, что угодно. Чет знает, что у нее на уме.
– Чего мы достигнем после ее психологической обработки?
– Человеческая сущность Джейн будет деформирована. Она превратится в сломленного человека. Сейчас она стала сомневаться в Аносове. А вдруг он и вправду плохой парень? Вдруг он действительно связал с преступниками, террористами. И это как раз то, что нам нужно. Вы сами увидите, как совсем скоро она предаст Аносова. А после этого станет терзаться виной за свой подлый поступок. Она постоянно, днем и ночью, станет испытывать страх за свою жизнь, за жизнь своего ребенка, оставленного в Америке. Психологическое давление надо продолжить, усилить. Возможно, Джейн испачкает руки кровью, убьет или тяжело ранит человека…
– Убьет человека? – переспросил Куприн. – Испачкается кровью?
– Почему бы и нет? Можно попробовать и такой вариант. Кровь и смерть – это старый проверенный практикой способ психологического давления. Тогда к сомнениям и страхам добавятся новые фобии. Страх ответственности перед законом. Боязнь получить здесь, в России, долгий тюремный срок. Возможно, умереть в тюрьме, никогда не увидеть свою дочку… Угнетенное психологическое состояние. Я не завидую этой женщине. Сейчас ей трудно, но будет еще труднее.
– Не понимаю, о чем вы? – Куприн был заинтригован.
Лихно встал, отошел в угол комнаты, к рукомойнику. Наклонился, пустил воду и стал мыть руки, тщательно натирая ладони дешевым темным мылом.
– Терпение, мой друг, – сказал он. – Терпение… Скоро вы все увидите сами. Джейн будет жить в плену страха, потеряет сон, потеряет способность к сопротивлению, к самостоятельному мышлению. Из нее можно будет веревки вить. Сейчас она видит в нас врагов, а вскоре мы станем ей почти друзьями, единомышленниками, ее защитниками. Конечно, если в течение ближайшего времени она не сойдет с ума… Можете мне поверить: психологические перегрузки порой тяжелее, гораздо тяжелее физических пыток.