Пропавшая принцесса. Фатум - стр. 2
– Где твоя лошадь? – спросил сир Боргес.
Мальчик не ответил. Старый рыцарь прошёл мимо него и вышел на улицу. Около колодца Призрак подтягивал подпругу своего коня.
– Всё чисто, – равнодушно сказал ему Боргес делая вид, что осматривается вокруг.
– У меня возникло одно срочное дело, – добавил он после паузы, – езжай в лагерь без меня!
Призрак молча кивнул. Копыта его коня простучали по булыжнику, которым местами выстлана была дорога. Сир Боргес вернулся в сарай. Мальчик стоял на коленях, руки его сжимавшие рукоять меча бессильно опустились. Боргес помог мальчику дойти до колодца и поставил перед ним на землю ведро полное прозрачной влаги. Подросток пил долго, захлёбываясь и кашляя, почти погружая лицо в ледяную воду. Когда он наконец напился и откинув мокрые волосы со лба взглянул на старого рыцаря, Боргес смог рассмотреть его как следует. Светлые волосы, голубые глаза, мальчик был красив и хорошо сложён. Даже его измученный вид не мог этого скрыть. Лицо мальчика вызвало у старого рыцаря какие-то смутные, полузабытые воспоминания и воспоминания эти неожиданно для него самого кольнули его очерствевшее сердце. Перед глазами Боргеса промелькнули ряды повешенных, глядя мальчику в глаза он проговорил твёрдо:
– Нужно найти твоего коня!
Порыв ветра поднял валявшийся на мостовой мусор и хлопая незапертыми ставнями протащил его по улице до самой набережной, не встретив по пути ни одного человека. Ни одного живого человека. Трупы лежали на улицах, и никто не пытался их ограбить. Послышался стук колёс тяжёлой телеги и через секунду она появилась из-за угла влекомая двумя флегматичными тяжеловозами. Морды лошадей закрыты были чёрными тряпками, на телеге кроме возницы сидели трое мужчин в масках, напоминающих птичьи морды с узкими прорезями для глаз. На каждом из них были длинные, почти до самой земли плащи с рукавами, из плотной похожей на дерюгу материи, в руках они держали нечто напоминающее своим видом деревенский ухват, которым вынимают из печи тяжёлые горшки. Поравнявшись с первым трупом, лежавшим у распахнутых настежь дверей дома, возница натянул поводья, и телега остановилась. Трое "птицеголовых" бодро спрыгнули с воза и ловко подхватив своими "ухватами" мёртвое тело закинули его на телегу.
– Поехали, Хьюго! – проговорил один из них, голос его глухо звучал из-под уродливой маски.
– Подожди! – отвечал другой "птицеголовый".
Обернувшись, он принялся внимательно осматривать дом, перед дверьми которого лежал умерший, как будто стремился проникнуть взглядом сквозь его стены. В окне второго этажа мелькнуло чумазое детское лицо и тут же исчезло.
– Девчонка, – мрачно проговорил Хьюго, – наверняка уже тоже больна.
– Оставь её! Не хочу я входить внутрь! – сказал ему тот птицеголовый, который предлагал быстрее уезжать.
Тот, кого он называл Хьюго, некоторое время колебался не сводя глаз с распахнутых дверей, за которыми чернела бездна. Потом тихо выругавшись, полез на телегу. Возница хлестнул лошадей и телега, грохоча поехала вдоль улицы к следующему умершему.
Ласло открыл глаза, он почти сразу вспомнил об Эвелине и попытался приподнять голову. Заметив, что он пришёл в себя, к нему подошла пожилая женщина и силой уложила его на кровать. Раньше Ласло без труда справился бы с ней, но сейчас он был так слаб, что даже не попытался оказать старухе хоть малейшее сопротивление.