Пропавшая пастораль - стр. 12

– Думаю, его милиция раньше отыщет, – усмехнулась парикмахер.

– Ну что вам жалко?

– Да нет, – пожала Надя плечами, – Гафуров Илья Тимурович, – она закатила глаза, вспоминая, – с Милкой они были одногодки, значит, семьдесят восьмого года рождения.

– А вы не знаете, где она раньше жила?

– Где-то в центре. Рассказывала, что квартира у них была большая, но, – разговорчивая парикмахер усмехнулась, – Илье вдруг понадобились деньги. Говорили, он в какой-то переплет попал, вот и уговорил Милку продать квартиру родителей и купить комнатенку. Все обещал, что «развернется», разбогатеет, дом построит! На уши ей лапшу навешал! А эта дурочка всему верила! Вот и попала в коммуналку на окраину.

– Сколько с меня за укладку? – Юля достала кошелек и посмотрела вопросительно на Лесю.

– Триста пятьдесят, – ответила небрежно та, метнув хитрый взгляд на свою сотрудницу.

«Многовато для такой услуги в низкосортной парикмахерской», – подумала журналистка, протянув купюры мастеру.

– А как вы думаете, кто мог убить Милу? – она вновь обратилась с вопросом к коротышке.

– Да кто же это знает? – пожала та плечами. – Даже менты ничего не нашли.

– А может, ее бывший муж? Вдруг ему опять понадобились деньги.

– Илюшка? – женщина сунула в рот палец и стала сосредоточенно грызть ноготь. – Не знаю, – протяжно проговорила она, – но денег и драгоценностей у Милки не было, а эта зачуханная комнатка в коммуналке стоит копейки. Какой резон ему убивать? – в раздумье повторила она и добавила: – Но народ говорит, что его могут посадить… У нас как бывает: настоящего убийцу не найдут, найдут «крайнего»!

– Надежда, а вы не в курсе: он на неё руку поднимал, когда они жили вместе? – на всякий случай спросила Юля.

– В смысле бил? – усмехнулась коротышка.

– Да.

– Нет, никогда! – она замотала головой. – Он интеллигентный парень был. Они, кажись, даже не ругались.

– Так почему же развелись?

– Бабу он другую нашел, – задумчиво проговорила та.

Когда Юля вышла из маршрутного такси и направилась к студии, опять пошел дождь. Она раскрыла зонт и ускорила шаг.

– Девушка, вы куда так спешите? – раздался рядом знакомый голос.

Она оглянулась и увидела своего сотрудника – оператора Виктора Николаева.

– На работу, дяденька! – засмеялась она.

– Какой же я тебе дяденька? Ты забыла, что старше меня почти на два года! – заулыбался он.

– Николаев, а тебе объясняли в детстве, что неприлично говорить женщине о ее возрасте?

– «Я начал жизнь в трущобах городских, и добрых слов я не слыхал. Когда ласкали вы детей своих, я есть просил, я замерзал», – пропел он известную песню и сделал жалобный вид.

– Вот я сегодня видела настоящие городские трущобы, – уже серьезно произнесла журналистка.

– Где же тебя носили твои изящные ножки? – спросил мужчина, подлезая под Юлин зонт и положив свою руку ей на талию.

– В Дзержинском районе!

– Зачем?

Она вздохнула:

– Там молодую женщину убили.

– Опять двадцать пять! Она тебе кто: сестра, подруга или какая другая родственница?

– Никто, – Симонова вошла в услужливо распахнутую Виктором дверь на телестудию, – она просто несчастная женщина, у которой осталась пятилетняя дочка.

– А я подумал, что ты начнешь расследовать дело с подменой картины, – задумчиво сказал он.

– Это дело я не потяну, – вздохнула Юля.

– Почему? – Виктор театрально развел руки в разные стороны и с иронией добавил: – В мазках Лепажа ты разбираешься…