Пропавшая дочь - стр. 41
– Мы же уже близко.
– Нет, это не так. У нас нет ничего конкретного.
– Боулз не лгал. Я знаю. Знаю, что он не… У него была эта картина. Жуткая, странная. Такую подобный тип не стал бы… Не знаю… держать у себя в доме. По-моему, на ней была изображена смерть. Но, кажется, она намекала на кое-что еще, на связь. С Королем Смерть? Возможно. И этот Рори Форрестер связан с ними. В том, что сказал Боулз, наверняка, что-то есть.
– Откуда ты знаешь? Из картинок и хвастливой болтовни какого-то подонка о его связях с мафией? Нам потребуется гораздо больше, чем это.
Я не согласен.
В течение следующих трех дней Отец просиживал за планшетом в своем маленьком номере. Искал, отфильтровывал, бегло прочитывал, иногда останавливался, откидываясь назад. Из-за жары и воздействия фотографий и видеоматериалов, которые он находил, кружилась голова и накатывала тошнота. Ему не потребовалось много времени осознать, что, если Король Смерть связан с похищением его дочери, то шансы изменились и риски неисчислимо возросли, возможно настолько, что у него отобьет всякое желание покидать номер.
В его памяти всплыли давние инциденты в Бристоле, Лондоне, Глазго, Кардиффе, Лидсе и Плимуте. Списки жертв и фотографии покрытых шрамами, татуированных, бесчувственных лиц мужчин, которые проделывали с людьми такое, что было бы неуместно даже в средневековых битвах. Эти деяния постепенно стали восприниматься общественностью с оцепенелой обреченностью. Еще одно непредвиденное последствие экономического неравенства, кризиса с беженцами, нескончаемых убытков от аномальной жары, штормов и наводнений. Эти факторы предоставляли бандам все возможности, чтобы ускоренно добиваться своих целей посредством вымогательства, взяточничества, похищения людей, шантажа, запугивания и насилия.
В сороковые годы страну захлестнула череда убийств на почве мести и войн за территорию. Людей душили, жгли, убивали выстрелом в голову и обезглавливали. Каждый способ убийства превращался в подпись банды в зловещем состязании, кто обрушит еще больший кошмар на мир, уже рыдающий от ужаса. Но именно «Короли» были истинными правящими монархами разорения, порока, коррупции и убийств.
При виде того, что они сделали в Бристоле в 47-м, Отец отвернулся от экрана. Представители общественности обнаружили тела до прибытия полиции, сфотографировали и опубликовали снимки. На полу террасного дома лежали восемнадцать обезглавленных тел со связанными руками. Жертвами были торговцы людьми, не пожелавшие подчиняться более жестокому клану, который поощрял обезглавливание, чтобы оставить после себя след в ужасном десятилетии. Это была бесконечная карусель из пожаров, усыпанных стеклом улиц, тел под брезентом, сверкающих на солнце полицейских щитов, плакатов, снятых с воздуха разрушенных домов в других графствах, бурлящей бурой воды, стремительно текущей там, где когда-то жили люди, согнутых пополам деревьев и палаточных поселений, простирающихся в бесконечность. И Король Смерть процветал в этом хаосе.
Ухмыляющаяся костлявая фигура в развевающихся лохмотьях была более эстетичным атрибутом, которым гордилась банда. Их самоуверенность была настолько наглой, что рядовые бойцы татуировали у себя на шее или на спине ее, обвитую погребальными свитками со списками их деяний, написанными на латыни. На улице или в тюрьме татуировка являлась лучшей защитой, чем бронежилет.